Нынешняя кампания по выборам мэра Москвы вызывает достаточно сложный комплекс эмоций и мыслей. Несмотря на радость от появления живого движения, нежелание говорить что бы то ни было и даже приближаться к теме было очень сильным. Однако среди представленных позиций по этому вопросу я не обнаружил близкой мне, что и попытаюсь восполнить этим текстом.
1. Нас призывают осознать судьбоносность выборов мэра Москвы. Я же не вижу оснований переоценивать их место – ни с точки зрения судеб Москвы, ни с точки зрения судеб России. Нет ни «исторического шанса», ни решающей битвы, нет даже отчетливого механизма конвертации во что-то того десятка процентов, судьба которого зависит от степени мобилизации и качества работы на выборах.
И что же — так-таки ничего нет? Конечно, есть. Есть попытка уже в новой реальности опробовать контролируемую соревновательность. Давний вопрос: как сконфигурировать крепления, чтобы и механизм работал, и систему не разнесло. В России нынешней, уже после запуска «болотного дела», поставлена задача попробовать «Управляемую демократию 2.0».
Я не являюсь сторонником понимания власти как поля какого-то одного конфликта, но там явно есть и сторонники безопасной конкуренции, и противники, полагающие, что лучше не позволять вообще ничего — кроме прямо необходимого. Мирная эволюция системы, если и возможна, то именно на первом пути.
Значимость московских выборов в тестированиии этого сценария. В совершенно другом смысле очень значимо и вовлечение новых людей в гражданскую активность — это второе необходимое условие мирной эволюции.
Иными словами, я не хочу сказать, что усилия бессмысленны, но не надо заниматься обманом и самообманом – ни о каком качественном изменении системы по направлению к большей открытости по итогам выборов речь не идет ни при каких результатах.
2. Нас призывают не стесняться признать в Навальном своего кандидата: полюбите их черненькими, ничего лучшего для вас нет и не будет в ближайшее время. Не надейтесь — не признаем. Достаточно заметная часть людей либеральных взглядов (и я в их числе) отчетливо говорит: это не наш кандидат. Из разных соображений мы можем допустить голосование за него, но с тем более спокойным сердцем, что мэром Москвы по итогам выборов ему не стать.
Не надо путать стратегическое голосование и идентификацию с конкретным политиком. Многие французские социалисты поддержали в 2002 году во втором туре президентских выборов Ширака против Ле Пена, но они не начинали себя убеждать, что Объединение в поддержку республики выражает их интересы. А в нашем случае – еще и Ле Пен во многом виртуальный, не имеющий прямого отношения к этим выборам. Попытки же демонизации Собянина кажутся худшими находками команды Навального (обсуждать медийные атаки на Навального смысла нет – 1) источники их разнообразны; 2) ничего другого никто и не ждал).
3. Подлость ситуации заключается в том, что будет немало людей, которым придется голосовать за Навального через «очень не хочу».
Почему через «очень не хочу»? Если даже забыть о взглядах, то просто потому, что поклонение харизматическим лидерам – это для тех кто предпочитает отключать голову.
Почему все-таки за него? Если не сотворит чего-то совсем уж непристойного, то для многих это голосование может стать просто моральным императивом. Например, чтобы помочь избежать посадки по неправосудному приговору. Или чтобы полнее обозначить количество тех, кто хотел бы существенных изменений системы.
4. Некоторые технологии, которые реализует коллективный Навальный на этих выборах, заведомо полезны с точки зрения культивирования разнообразия, конкурентности и т.д. Не поддержать опыт публичного социального контракта, опору на самоорганизацию волонтеров и т.д. было бы просто глупо. Может быть, его опыт, а, может быть, внутренние факторы приводят к тому, что какие-то интересные/полезные вещи делают и другие кандидаты.
5. При этом кандидаты (опять-таки коллективные) делают и вещи, которые вызывают жесткое неприятие – или просто ощущение клинической глупости.
Каждый отталкивает от себя избирателей по-своему. Но есть и общее — антимигрантская истерия. Лагеря и зачистки имеют к выборам, мне кажется, куда более косвенное отношение, нежели принято думать, а вот риторика – самое прямое.
Позиция Навального в широких медиа вовсе не звучит радикально – она скорее полуспрятана. Что же до проговариваемого на встречах, то с этим, кажется, существенно хуже. Принципиальная специфика данного кандидата — акцентирование внимания на этнической принадлежности мигрантов из Центральной Азии.
Выбран как будто достаточно безопасный и беспроигрышный вариант. Вьетнамцы бы мало кого вдохновили, а Северный Кавказ трогать боязно, да и сложно объяснять, как же предлагается ограничить права российских граждан в собственной столице.
Дальнейшее смещение в этом направлении – и есть фактор, который имеет наибольшие шансы сделать невозможным описанное стратегическое голосование за Навального.
На это звучать объяснения в духе «вы же не всемогущего правителя выбираете – вы демонстрируете протест. Не поддержите его – поддержите режим». На мой взгляд они выглядят по меньшей мере неуместно. Примерно в той же степени, как и логика: поддержим Гитлера против Сталина.
Не надо понимать это замечание как способ вразумления недодумавшего политика – каждый кандидат выбирает себе избирателей сам.
6. Судя по тому, что я вижу, у Навального нет какой-то специальной программы для Москвы. Скорее — универсальная речевка, прилагаемая и к данному случаю.
Основа речевки – борьба с коррупцией. Тема выигрышная, популярная, но в качестве изолированной, на мой взгляд, не относящаяся к числу наиболее существенных. Более того – деятельность на этом фронте лично Навального и его проектов не выглядит слишком продуктивной (на этом месте возмущенно вдохнувшим хорошо бы попробовать для себя сформулировать, как должен был бы выглядеть сколько-нибудь существенный эффект в этой сфере — и попробовать сравнить это с действительностью).
Идея Б. Акунина, как я ее понял, состоит в том, чтобы все-таки отнестись серьезно к тому, что происходят выборы мэра Москвы, а не просто комплекс мероприятий, помогающий вобраться на очередную ступеньку. То есть, выдать хоть что-то содержательно относящееся к поводу кампании.
Автор идеи выражает надежду, что это содержательное есть, но просто прячется за более горячими антикоррупционными сюжетами. Я подозреваю, что этого пока просто нет. Не потому, что нельзя собрать и обсудить идеи – просто такая задача вряд ли ставилась.
Как и для многих активных сторонников, для Навального выборы мэра Москвы – это, мне кажется, что угодно, но только не выборы мэра Москвы.
7. Идея особого места этих выборов и шанса, имеющего вполне определенную фамилию, привела немало людей в состояние, отличное от трезвого. Причем, включая тех, кто в силу опыта, рода занятий и личных качеств обычно склонен к трезвости мысли. Это не то чтобы удивляет, но огорчает.
Еще больше огорчает обида и ожесточенность этих людей от того, что не все в родной для них (нас) социальной среде заразились их одушевлением. Отсюда и активная проповедь мыслей в духе «только враги или слепые глупцы могут не включиться в эту замечательную историю» или «это проявляются родовые черты нашей интеллигенции – ее склонность к чистоплюйству и нелюбовь к тем, кто делает хоть что-то».
Навязчивость этой проповеди служит еще одним фактором риска для стратегического голосования за Навального, поскольку мало что способно вызывать большее чувство противоречия, чем попытки морального шантажа.
8. После выборов перспектива серьезно изменится. Событие уйдет из центра повестки. Станет видно, что сами по себе выборы радикальных изменений не принесли. Для кого-то осознание этого может стать болезненным процессом – не без ощущения похмелья. Кто-то может так и не протрезветь и по итогам.
9. Куда большая опасность связана с восприятием непосредственных итогов выборов.
Опыт не вызывающих сомнения фальсификаций 2011 г., помноженный на завышенные ожидания, может привести к появлению заметного количества тех, кто будет уверен в фальсификации итогов. Эта уверенность не обязательно будет зависеть от того, найдутся ли внятные свидетельства подтасовок. Массовая же вовлеченность в процесс усилит мотивацию защитить ожидаемый, но не достигнутый результат.
На этот случай, подозреваю, правозащитным структурам придется готовиться минимизировать ущерб от конфронтации. Кажется очень своевременным подписанное соглашение между Советом по правам человека и Правительством Москвы.
10. Если негативный сценарий реализуется без оснований, то есть возникнет сочетание факторов
1) допуск «радикальной оппозиции» к выборам (и даже содействие этому),
2 )слабая административная активность при голосовании и подсчете,
3) заметное насилие по итогам,
— это станет достаточно важным аргументом в пользу дальнейшего ужесточения режима.
11. К чему все это? Молчать, не высовываться, не участвовать и т.д.? Нет.
Просто стараться не терять голову. Даже тогда, когда ситуация такова, что вмешательство инопланетян выглядит самым реалистическим сценарием ее безболезненного исправления.