После массовой акции протеста в Москве 6 мая накануне третьей инаугурации Владимира Путина, преследования оппозиции в России приняли принципиально новый характер. Если в прежние годы репрессии касались почти исключительно активистов лимоновской НБП и радикальных националистов (чаще всего, в случае с последними, речь шла о реально совершенных преступлениях, включая убийства), то теперь преследования распространились на активистов белого «Движения декабристов 2.0», среди которых преобладают люди либеральных и левых взглядов, и которые принципиально настроены на проведение мирных ненасильственных акций протеста.

Кроме того, властями делается попытка широко задействовать ранее мало применяемую статью Уголовного кодекса – 212-ю («Массовые беспорядки»), по которой участникам акций протеста может грозить до 10 лет тюрьмы.

На сегодня уже арестованы 13 участников шествия 6 мая (причем некоторые из них даже не были на Болотной площади в тот день!). Создана большая следственная бригада в несколько десятков следователей. Идут непрерывные допросы и обыски. В поле зрения следствия могут попасть до 600 человек. В случае признания событий 6 мая массовыми беспорядками десятки людей, включая ряд лидеров протестов, могут получить реальные сроки тюремного заключения, а число политических заключенных, которых сегодня в России около сорока человек, значительно расширится.

Источники в Кремле поясняют, что позиция Путина такова – выявить и наказать виновников массовых беспорядков в Москве 6 мая – так, как это было сделано англичанами после массовых уличных беспорядков августа 2011 года. Все действия следователей под руководством главы СК А. Бастрыкина направлены на выполнение этого плана — задания.

Между тем между событиями в Лондоне и Москве нет ничего общего.

Беспорядки в британской столице возникли среди социальных низов в ответ на полицейское насилие и сами быстро вылились в необузданное насилие. Лондонские погромщики жгли дома и магазины, машины и другое имущество, нападали на полицейских, в том числе с оружием в руках. Распространились грабежи и мародерство. Погибло пять человек. Власти с трудом взяли ситуацию под контроль. Сегодня судят тех конкретных участников беспорядков, в отношении которых есть бесспорные улики участия в грабежах и погромах, мародерстве и насилии.

Ничего подобного не было в мае этого года в Москве.

Мирная демонстрация людей, среди которых было 70% с высшим образованием, представлявших наиболее образованную и современную часть российского общества, уперлась в колонну ОМОНа, не сумевшего (или не захотевшего?) создать нормальные условия для спокойного проведения акции. Затем произошли отдельные разрозненные стычки отдельных участников акции с отдельными полицейскими – чаще всего по вине самой полиции. Никаких погромов, оружия, взрывчатки, грабежей и мародерства. Никаких массовых беспорядков и, тем более, их организации не было.

Ст. 212 УК РФ, которую инкриминируют сегодня участникам акции 6 мая, дает четкое определение массовым беспорядкам.

Это «массовые беспорядки, сопровождающиеся насилием, погромами, поджогами, уничтожением имущества, применением огнестрельного оружия, взрывчатых веществ, а также оказанием вооруженного сопротивления представителю власти». Наказание должно следовать за организациюописанных выше беспорядков, участие в них или призывы к ним.

Несложно убедиться, что события 6 мая на Болотной площади совершенно не соответствовали описанию массовых беспорядков в законе. Они просто не были массовыми беспорядками, как в фактическом, так и в юридическом смысле этого слова. И потому наказание за организацию, призывы и участие в массовых беспорядках, которых на самом деле не было, будет беззаконием, хотя и проштампованным решением судов.

Попытка применить к участникам акции 6 мая ст. 212 УК призвана создать опасный прецедент, когда за любые, даже самые незначительные стычки на мирных акциях протеста, в том числе организованные провокаторами от самих властей, участники мирных акций протеста будут получать реальные сроки лишения свободы. Так власть проводит политику запугивания людей, стремясь криминализировать сам факт участия в мирных акциях протеста.

Той же цели служит все более активное использование в репрессиях ст. 318 УК – «Применение насилия в отношении представителя власти». Закованных в броню омоновцев изображают жертвами жестоких нападений со стороны одетых в шорты и кроссовки субтильных активистов и активисток, которые всего лишь машинально отталкивают полицейских или пытаются защитить себя или своих близких от ударов дубинками или коваными ботинками. Судьи отказываются смотреть видеозаписи, на которых видна невиновность задержанных граждан, но верят показаниям самих омоновцев, штампуя один обвинительный приговор за другим.

Неправомерные аресты и обыски, неправомерное толкование понятий «массовые беспорядки» и «невыполнение законных требований сотрудника полиции», переквалификация обычных административных правонарушений в уголовные (как в случаях с участниками акций протеста, так и в случае с арестом участниц группы «Пусси райот») означает, что Владимир Путин взял курс на еще более жесткую модель авторитаризма. Он готов пойти на еще более острый конфликт с российским гражданским обществом и теми обязательствами, которые взяла на себя Россия, как участник ОБСЕ и член Совета Европы.