Каждый день от передозировки наркотиков умирают 80 молодых россиян. Еще 250 «новобранцев» ежедневно пополняют этот страшный выморочный мир. Большинство из них быстро заражаются вирусами СПИДа, гепатитов В и С, туберкулезом и другими тяжелыми болезнями. Из сообщества наркоманов инфекция переползает на «другую» территорию, реально угрожая нам и нашим детям.

Катя пришла на прием к врачу в радостном ожидании — она беременна. Анализы показали: у нее ВИЧ-инфекция и гепатит С. Те же инфекции выявили и у мужа. Тот повинился — в долгой командировке познакомился с молоденькой девицей. Но когда понял, что та колет наркотики, знакомство тут же прервал. Оказалось, поздно… Беременность Катя прервала, потом — развод и ожидание худшего.

Такую историю сегодня может рассказать едва ли не каждый врач в женской консультации. Эпидемия ВИЧ вышла из популяции наркопотребителей. Любой из нас может стать ее жертвой в собственной семье, кресле стоматолога, салоне тату… Выяснять, кто виноват, можно бесконечно. Это, к сожалению, не изменит реальности: в стране 2,5 млн человек потребляют наркотики и больше полумиллиона (по официальным данным) носят в себе вирус СПИДа. На вопрос «что делать?» ответы могут быть разными.

***

На заре антинаркотической борьбы один крупный милицейский начальник пытался объяснить нам, журналистам, почему потребителей наркотиков надо считать не больными людьми, а преступниками. Потому что они, негодяи, просто не хотят расстаться со своим пристрастием. На протяжении своей гневной речи он машинально хлопал себя по карманам, как делают курильщики в поисках зажигалки. «Наверное, закурить хотите?» — предположила я. «Да вот, бросаю уже в третий раз, а курить все равно хочется», — пожаловался полковник.

Напомнила ему, что наркотическая зависимость в тысячу раз сильнее никотиновой. Впрочем, это полковника ничуть не смутило, теперь он большой чин в Федеральной службе по контролю за оборотом наркотиков (ФСКН). Но в последнее время его позиция несколько изменилась. Теперь он уже признает, что насильно вылечить от наркотической зависимости невозможно. Это уже хорошо, но что же все-таки делать с наркоманами?

Мировая наука давным-давно выяснила, что насильственными методами победить химическую зависимость невозможно. Как и природу человека. К наркотикам подростки обычно приходят из любопытства — попробовать, не ударить лицом в грязь перед друзьями, уже вкусившими запретного плода…

Психологи говорят: это свидетельствует о незрелости личности, о том, что в семье ребенок не получает эмоциональной защиты и понимания. Ясно, что приставить к каждой такой семье, к каждому подростку персонального психолога невозможно. Полностью перекрыть пути поставки наркотиков в социум — тоже. Значит, какая-то часть детей будет пополнять ряды любопытствующих, а затем и потребителей наркотиков.

Наркотическое сообщество — это подполье, рынок наркотиков контролю не поддается. Поэтому на нем расцветают махровым цветом все пороки — воровство, содержание притонов, изготовление кустарного зелья. И распространяются опасные инфекции. Так в мир ненаркоманов ползут ВИЧ, гепатиты В и С, туберкулез. Вопрос: что со всем этим делать? В мире смотрят на проблему реалистично и стараются — нет, не покончить с наркотической зависимостью, — а по возможности уменьшить вред, который страдающий ею человек может нанести себе и другим.

На Украине беда с ВИЧ — покруче нашей. У нас носителями вируса являются около 0,5% населения. У них — 1,7%. По оценкам Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), если вирусом поражено больше 2% населения страны, эпидемия выходит из-под контроля. До точки невозврата Украине осталось всего ничего. Возможно, поэтому тут власть, политики и врачи быстрее нас приняли рекомендации ВОЗ по внедрению программ снижения вреда. Их всего две: обмен использованных наркоманами шприцев на стерильные и заместительная терапия (ЗТ), то есть лечение наркомании с помощью легальных медицинских наркотиков.

Целей несколько. Первая — остановить распространение ВИЧ среди потребителей наркотиков и предотвратить выход эпидемии из их сообщества в мир обычных людей. Вторая — завоевать доверие в этой среде, чтобы пытаться влиять на потребителей и склонять их к лечению и реабилитации, дать шанс тем из них, кто хочет вернуться к нормальной жизни. И третья — снизить затраты государства на тех, кто потребляет самые тяжелые наркотики героинового ряда.

— Меня зовут Алена, стаж потребления героина 10 лет, ВИЧ-статус, заместительную терапию получаю два года — стала другим человеком…

— Я — Антон, наркостаж больше 10 лет, 49 попыток лечения у наркологов, ВИЧ-статус. От заместительной терапии сильный эффект почувствовал уже через две недели. Восстановилась семья, работаю директором турагентства…

— Меня зовут Татьяна, у меня ВИЧ, свою жизнь с наркотиками вспоминаю с ужасом. Заместительную терапию получаю шестой год. Работаю оператором на телефоне доверия.

Один за другим они рассказывали нам, журналистам из России, свои истории в киевском офисе Всеукраинской сети людей, живущих с ВИЧ. Истории страшные, похожие одна на другую: попробовал подростком — затянуло — не выбраться — ужас и горе семьи — детоксикация — короткий период трезвости — срыв — все опять по кругу. И так годами.

Для 6700 человек остановила эту смертельную карусель программа заместительной терапии, которую на Украине реализуют уже несколько лет.

ЗТ — это когда наркозависимым, употребляющим опиаты (опий, морфий, героин), официально, легально и из рук врача дают наркотики. Эти препараты внесены ВОЗ в перечень лекарств для лечения наркомании. Таблетку или сироп больной употребляет на глазах у врача. Состояния эйфории, как опиаты, они не вызывают, но и потребности в этом не возникает, если доза лекарства подобрана правильно.

Такой человек полностью адекватен, может работать, водить автомобиль, заниматься спортом, возвращается в семью, вступает в брак, заводит детей. Те из них, кто заражен ВИЧ или болен туберкулезом, начинают серьезно лечиться. В разных странах программы ЗТ отличаются.

В США, к примеру, мне довелось побывать в реабилитационных центрах, где в течение года дозу ЗТ человеку медленно снижают, пока не доводят до плацебо — таблетки-пустышки. И он этого даже не ощущает, считая, что все еще получает наркотик. Через 3—4 месяца ему объявляют, что он «чист», и вот тут начинается самое сложное. Его отпускают в мир, но под наблюдение социального работника: помогают устроиться на работу, снять жилье в другом городе, чтобы оторвать от привычной наркоманской компании, предоставляют возможность пройти курс психотерапии. И все равно удерживаются не все: часть возвращается к наркотикам, часть — к ЗТ.

В Германии — другая модель: здесь ЗТ предоставляют на любой срок, пока пациент сам хочет ее получать. С реабилитацией не возятся, просто каждый день с утра человек приезжает к своему доктору (обычно это частнопрактикующий врач-терапевт), получает дозу — и отправляется на работу, а вечером домой.

На Украине возможности осуществлять полноценную реабилитацию наркоманов пока нет — очень дорого. На будущий год планируют выделить сумму, которой должно хватить на реабилитацию 500 человек, но это капля в море. Поэтому здесь модель ЗТ похожа на германскую, с той только разницей, что стать добропорядочным гражданином наркоману труднее.

…С утра у пункта выдачи препаратов ЗТ в здании киевской городской больницы № 5 — очередь. Многие приезжают сюда семьями — супруги-наркоманы и их маленькие дети. До 70% персонала таких пунктов — бывшие наркоманы.

— Когда завязал, пережил разные чувства, — говорит социальный работник Игорь. — Сначала испытывал к продолжающим колоться зависть, потом отвращение, потом сострадание…

За его плечами 10 лет наркостажа, 5 тюремных сроков, потом 9 лет трезвости. Его взгляд на проблему: каждый наркоман рано или поздно попадает в тюрьму. Но главный аргумент в пользу ЗТ, как ни странно, не снижение преступности, а экономика.

— За год на одного участника программ ЗТ расходуется 80 долларов на один препарат или 700 — на другой, более новый, — приводит цифры директор департамента коммуникации Всеукраинской сети ЛЖВ (людей, живущих с ВИЧ) Дмитрий Шерембей. — А ловля наркопотребителей, содержание их в местах лишения свободы, суды, детоксикация, лечение и реабилитация — в десятки и сотни раз дороже. Наши подсчеты показывают, что каждая тысяча участников программ экономит до 16 млн долларов государственных средств в год. Сейчас наши программы финансирует грант Глобального фонда по борьбе с ВИЧ. Но со следующего года закупать препараты для ЗТ будет государство — выгода для него очевидна.

Есть и еще одна сторона у этой экономики. Участники программ ЗТ прекращают покупать нелегальные наркотики, лишая наркобаронов за год примерно 7 млн долларов на каждую тысячу сошедших с иглы. Не отсюда ли рьяное противостояние программам заместительной терапии в России?

Позиция российских официальных инстанций — ФСКН, Минздравсоцразвития, главного нарколога и др. — по отношению к заместительной терапии резко отрицательная. Аргументы известны. Первый: легальные наркотики продвигают к нам их производители, потому что их рынок в Европе уменьшается. Второй: зависимость от них тяжелее, чем от героина. Третий: допущенные к ним врачи-наркологи и сами наркоманы будут тащить их на черный рынок, создавая новый вид зависимости. И, наконец, самый главный: сажать человека на легальный наркотик, чтобы снять его с нелегального, безнравственно.

У сторонников ЗТ есть контраргументы. Рынок легальных медицинских наркотиков не уменьшается, сегодня в мире их получает более миллиона человек в 70 странах. Более того, ученые создают новые лекарства этого ряда, у которых меньше побочные эффекты и больше польза. Зависимость от них, действительно, не меньше, но зато они чистые, в них нет вредных примесей. Тащить их на черный рынок трудно: пациент выпивает сироп или проглатывает раздавленную таблетку на глазах у персонала и потом еще открывает рот для проверки. К тому же брать их для продажи смысла нет — первичной зависимости от них не бывает, так как они не дают «кайфа». И в любом случае наладить контроль над цепочками поставки медицинских наркотиков куда проще, чем за нелегальным наркотрафиком.

Ну и насчет морали. Морально или аморально давать наркотики страдающему в последней стадии рака? А испытывающему дикие фантомные боли? Так то больной, скажете вы. Но наркоман только в первое время потребляет наркотик ради «кайфа». А дальше — ради того, чтобы избавиться от мучений, потому что все болит и белый свет не мил. Иначе — ломка, для описания которой у них нет слов.

— Методы лечения, которые сегодня применяются в России, жестоки и бесчеловечны, лекарства, которые при этом используют, не применяются нигде в мире, — говорит заведующий кафедрой психиатрии Казанского государственного медицинского университета профессор Владимир Менделевич. — И все равно эти методы помогают не более чем 15% зависимых. Заместительная терапия помогает полностью вернуть к нормальной жизни треть больных, остальным — облегчить состояние, снять симптомы. Опросы показывают, что за ЗТ выступает 51% российских наркологов. Уверен, рано или поздно ее смысл поймет и все общество.