11 ноября в Куликовской райбольнице Черниговской области умер 37-летний Анатолий Глузд из села Авдеевка. Его ударил ножом в грудь отец 70-летний Владимир Глузд.

— Сейчас Владимир Митрофанович дома, на подписке, — встречает Валерий Корявец, сельский голова Авдеевки. — Все люди за то, чтобы его не сажали. Он же трудолюбивый мужик. И плотник, и каменщик. Сам хату построил. А сын Толя пил, все из дома выносил. Они постоянно ссорились. Жена Митрофановича — Людмила как-то сдерживала их, вставала между отцом и сыном. А как весной умерла — некому их мирить. Мы не раз к ним милицию вызывали, чувствовали, что это все добром не кончиться.

Анатолий — младший сын Глуздя. Старший Александр умер. Младший после армии начал выпивать. Работал трактористом в колхозе и у фермера, однако его выгоняли за попойки. Перебивался разовыми подработками, забирал пенсию у родителей, выносил из родительской хаты сало, мясо, инструменты, запчасти мотоциклов. Жену бросил. Наталия Глузд работает дояркой на ферме, живет со вторым мужем 20-летним Артемом Котлобаем, воспитывают двоих общих детей. Дочка от Анатолия 13-летняя Юлия живет у деда.

— Этой Юле тоже доставалось от пьяного отца, — вспоминает сельский голова. — Она выросла не подарок — курит, матерится.

— Я не знаю, что там у них случилось, — говорит 34-летняя Наталия Глузд. 30 ноября она пасет стадо на лугу за селом. — Они зарезали кабана, а Толя украл мясо и пропил.

Хата Владимира Глузда — деревянный финский домик, обложенный кирпичом и покрытый шифером. Двор опрятный, по нему ходят куры и черно-белый кот. Хозяин — невысокий и широкоплечий. Умело хозяйничает на кухне. Он вернулся с базара и жарит сало.

— Страшно, — вздыхает Владимир Митрофанович. — За 37 лет чего только между нами не было. Но были живы. А это как раз попал.

10 ноября Владимир Глузд заколол кабана.

— С Толиком обожгли, заделали. Нам помогали еще три женщины — моя племянница, жена старшего сына и жена моего друга. Сделали. Поужинали, выпили по рюмке, потом еще по половине. Я включил свой телевизор, Толя — свой, легли. Племянница и невестка ночевали у нас. Утром они собрались ехать. Толя пошел их провожать, а я — в кладовку. Сидел рубил мясо. Толи не было где-то 1,5 часа. Пришел хорошо выпивший и очень злой. Полез ко мне. Он не раз бил меня, зубы выбивал, ребра ломал. Попропивал все мои мотоциклы, инструменты. Я все прощал. А здесь опять добирается.

Отец с сыном сцепились в гостиной.

— Он взял меня за бары и толканул, — показывает Владимир Митрофанович. — Я зацепился за порог, падал и махнул рукой. В руке нож был. Сильно острый — наточил, чтобы резать мясо. Куда попал — не знаю. Толя согнулся, пошел в спальню. Думаю, пусть пойдет успокоится. Пошел дорезать мясо. Здесь выскакивает Юля: «Дед, ты же папу подрезал!» Толик выходит, садится на стул, на пол кровь капает.

Юлия побежала к соседке. Оттуда вызвали «скорую» и милицию. Врачи забрали Анатолия, милиционеры — его отца. Впоследствии Владимира Митрофановича отпустили.

— Первые двое суток после того Юля ночевала у нас, — рассказывает Наталия Глузд.

— Потом пошла к деду забрать книги, а к нам не вернулась. На следующий день я увидела ее на базаре: «Где ты ночевала? — «У деда». — «Так дед говорил, что ты ночевала у своего друга Пети». Она беспризорная, что хочет, то и делает. Выпивает, курит. Последние алименты, что я плачу, прогуляла. Накупила на 170 гривен выпивки. Мы так не позволяем. Сказано ложиться спать в 10 вечера — все. Мой Артем сейчас на заработках, собирает мебель в Чернигове. Он хотел взять Юлю к нам, сказал, купит ей все что нужно, даже компьютер. Чтобы она только слушалась. Не хочет.

Юлию Глузд встречаю в школе. Маленькая худощавая девушка говорит неохотно:

— Буду жить с дедом. Я здесь выросла, привыкла. У матери непривычно. Мне сейчас говорят: «Ты что, он же отца подрезал и тебя может». Я знаю, дед не такой.

— Юлька никому, кроме меня, не нужна, — говорит напоследок Владимир Глузд. — У матери своя жизнь, у тети и так пятеро человек в хате. Только потяну ли? Она непростая девушка, не слушается. Прогуляла мамины алименты. Только что скажу о деньгах, она визжит: «Это мои, куда хочу, туда и трачу». Ее же одеть и обуть надо.

Владимиру Глузду угрожает до 10 лет тюрьмы.