Последние убийства взяла на себя так называемая «украинская повстанческая армия С. Бандеры». 42‑летний старший прапорщик Днепровского РУВД Киева получил огнестрельное ранение в сердце прямо днем в парковой зоне на улице Лазо. Милиционер был в штатском, оружия при себе не имел. Стреляли в него недалеко от дома, где он жил. Бандеровцы имели полную информацию о жертве.

Как рассказывают сослуживцы, погибший был душой коллектива, любил жизнь, его ставили в пример молодым. «Между собой мы называли его Батей. Если кому-то нужно было пораньше уйти с дежурства, он всегда был готов подменить, хотя семейный человек и очень любил дочь и жену. На похороны пойдет весь райотдел, кроме дежурных. Безумно жаль нашего Батю. Для нас дело чести – найти убийц».

Манифест-ультиматум УПА размещен в Facebook. «Это месть за убийства протестующих, пытки заключенных и издевательства над ними», – говорится в тексте. Авторы требуют от милиции сложить оружие или перейти в подчинение «революционного Майдана». Освободить политзаключенных, а также дать возможность активистам арестовать президента Виктора Януковича, экс-премьера Николая Азарова и главу МВД Виталия Захарченко. В манифесте подчеркивают: если ультиматум останется без внимания, УПА будет убивать по несколько сотрудников милиции еженедельно. И поясняют: «Диктаторский режим Януковича вынудил украинских патриотов перейти к повстанческо-партизанской борьбе».

Первая акция прошла 24 января. Смертельный выстрел в голову получил 27‑летний сотрудник Голосеевского РОВД. Технология та же: киевский милиционер Анд­рей Ендрижиевский в гражданском и без оружия возвращался домой. Очевидцы заметили двух убегавших. Убийство произошло рядом с общежитием, где живут бойцы спецподразделения «Беркут».

Еще одно трагическое сообщение из Херсона: 28 января от тяжелых ранений скончался работник херсонской милиции. Ему и еще двум милиционерам нанесли удары ножом. Как заявили в МВД, нападавшие – радикально настроенные участники акций протеста. Капитана милиции зарезал активист Евромайдана, студент 3‑го курса Херсонского национального технического университета Андрей Наливайко. Внезапным ударом ножа, спрятанного в ладони, на минимальной дистанции. На снимках в Сети видно, что чубатый хлопец умеет обращаться с холодным оружием. Наливайко и соучастников взяли на месте преступления.

Однако Майдан протестует: «Они же дети!» Самый яростный протест выражают командиры «Правого сектора»: «Студентов задержали, избивают и пытают в следственном изоляторе».

…В полдень к зданию мэрии Кривого Рога подъехал ВАЗ‑2170 «Калина». Из авто выпрыгнули водитель и трое мужчин-пассажиров. Схватили 10‑литровую канистру с бензином, две бутылки «коктейля Молотова» и метнули все это на строй милиции. В результате взрыва пострадали четверо спецназовцев – тяжелые ожоги, переломы, сотрясения головного мозга.

Боевики пытались уйти, но безуспешно. Багажник «Калины» был набит под завязку – пластиковые ящики с 80 бутылками с зажигательной смесью, респираторы, факелы, шлемы… Один из задержанных – криворожский наци Сергей Иванченко, он 14 лет назад бросил гранату в тогдашнего кандидата в президенты Наталью Витренко. Освободился досрочно и вновь «ушел в борьбу».

Несколько дней назад на Крещатике митингующие взяли в заложники трех оперов уголовного розыска. Парни были в штатском, вечером выходили из кафе. Одного сразу же ударили ножом в бок. Двух других толпа с палками поволокла в «службу безпеки». «Били, обливали водой, заставляли курить в противогазе, разрезали ухо ножом», – показывает рану оперативник. Их удалось обменять на боевиков «Правого сектора».

Помимо прямого террора против сотрудников МВД развязана и виртуальная война. Сотрудники крымского «Беркута» второй месяц защищают кабмин. «Нам всем приходили SMS с угрозами», – рассказывает беркутовец Виталий. Интернет-месть Майдана на себе испытывает харьковчанка Ольга: «Фамилию моего мужа опубликовали в Сети две недели назад. С тех пор моя дочь боится ходить в школу…»

Марина – коренная днепропетровчанка. Вместе с мужем – офицером «Беркута» воспитывает двоих детей. С прошлой недели семья перешла на осадное положение: малыши не ходят в детский сад и школу, а сама Марина на улицу выходит лишь в сопровождении друзей мужа. «После того как в интернете выложили адреса сотрудников «Беркута» и разнесли квартиру криворожского командира, я начала опасаться за наши жизни. У меня вопрос к властям: как они могли допустить, чтобы конфиденциальные данные о сотрудниках, которые сутками на работе, выложили на всеобщее обозрение?» Она написала на своей страничке в Facebook: «Я умею стрелять, если придется, буду оборонять свою семью!»

«В Киеве сейчас мой брат-спецназовец, – говорит одессит Михаил. – Он там с самого начала событий, стоял на Грушевского. Ему на телефон недавно пришла SMS, что его брат, то есть я, пострадает. Мол, найдут и всю семью…»

Слово эксперту

С каждым днем ситуация на Украине становится все запутаннее. Чем все это может закончиться? За разъяснениями мы обратились к Константину ЗАТУЛИНУ, директору Института стран СНГ.

– Константин Федорович, насколько неизбежна федерализация Украины?

– Федерализация – это политическое решение, которое неизбежно и необходимо в условиях, когда настанет черед искать реальный политический выход из сложившейся ситуации. Не берусь судить, как закончится противостояние на улицах Киева, но могу сказать точно: при любом исходе событий Украина уже никогда не будет прежней, как до Евромайдана. И удержать эту Украину в ее нынешних границах может только федеративная реформа. Впрочем, некоторые считают, что и это уже не удержит страну и станцию «Федерация» Украина уже проскочила. Лично я к разговорам о федерации или конфедерации отношусь как к академическому спору. Но и прежний проект «единой и неделимой Украины», которая не предусматривает никакого самоуправления регионов и при этом включает в свой состав совершенно уникальную автономную Республику Крым, сдается в архив. Он уже не работает. Неизбежно, с тем или иным президентом, «врачевание». При этом слишком долгое маневрирование, большая затяжка не пойдут на пользу самой идее целостности Украины. Если события зайдут слишком далеко, то и федеративный вопрос окажется в прошлом, и, кроме разъединения двух Украин, других вариантов не останется.

– Но пока федерализация – это инструмент спасения страны?

– Да, это инструмент спасения. Но для начала надо провести реформу, которая прояснит статус федерального центра, права и обязанности регионов, то есть разработать, как когда-то в России, Федеративный договор. А это предмет очень серьезных дискуссий и политической борьбы. Другого же средства спасения, кроме разве что военных действий с неясным исходом, я не вижу…

– На нашей памяти были два развода двух славянских стран – Чехо­словакии и Югославии… Украина к какому варианту ближе?

– Украина, увы, движется по югославском сценарию. Мягкую чехословацкую модель развода никто даже не разрабатывает. По крайней мере со стороны Запада, который активно действует на Украине, нет никакого намека на то, что они согласны на федеративную реформу. Они пока еще свято верят, что в состоянии закабалить Восточную Украину – все равно, на улице Грушевского или в коридорах Верховной рады. Это, кстати, сигнал для восточных регионов: без серьезной демонстрации силы им будет сложно вернуться к нормальному языку равноправных переговоров.

– На какие экономические ресурсы рассчитывает Западная Украина в случае окончательного развода?

– Кстати, да – прежде чем предпринимать сепаратистские действия по захвату власти в западных регионах, бунтовщики могли бы поинтересоваться, чем они будут жить… Для них федерализация могла бы стать гарантией безбедного существования. Но при расколе Украины вряд ли кто-то им обеспечит экономическое благополучие.

– Если только они не рассчитывают вечно получать ренту за газопровод через Карпаты.

– При наличии «Северного потока» и «Южного потока» на это точно нельзя рассчитывать.

Сергей Ильченко, Сергей Фролов