Русский в Донбассе. Олег Кашин предлагает безумную политическую фантазию.
Многоэтажный дом на южной окраине Москвы, толкотня у лифта. В основном полицейские, но все разные. За главного формально участковый, но он чуть не дрожит, потому что рядом — и полковники из ГУ МВД, и некто в штатском, кажется, из центра «Э», и зачем-то несколько омоновцев в голубом камуфляже, и еще женщина из ФСИНа. Сбоку двое испуганных понятых, пенсионеры с нижнего этажа, мужчина и женщина. Еще двое с видеокамерами — один мужик тоже из центра «Э», опер, и девушка из, как и полагается, LifeNews, у нее на микрофоне красный набалдашник. И еще таджик с пилой-болгаркой, на таджике — новенький зеленый комбинезон с названием управляющей компании, какое-то сложное слово…
Обстановка нервная, но что-то вот-вот должно разрешиться. Участковый еще раз нажимает кнопку звонка, и за железной дверью тоскливое «динь-дилинь». Участковый поочередно заглядывает в глаза двум полковникам, те нетерпеливо кивают — давай, мол, давай. Полицейские расступаются, к двери подводят таджика, и участковый толкает его в плечо, как будто это таджик виноват, что все так затянулось. Таджик втыкает вилку куда-то в щиток, садится на корточки, несколько секунд трещит обшивка двери, и потом летят искры — на участкового, на полковников, на эшников, на женщину из ФСИН и девушку из LifeNews. Теперь все происходит быстро. Замок отделяется от двери, и дверь открывается.
В прихожей темно, первым заходит участковый, шарит по стене, ищет выключатель, зажигает свет. Следом заваливаются все, кто стоял на площадке, поверх голов — камера с красным набалдашником. Дома никого, на полочке у зеркала (явно нарочно на самое видное место положили) — аккуратно разрезанный браслет с датчиком. Женщина из ФСИНа вздыхает, кладет браслет в карман, сидится на какой-то табурет составлять акт. Участковый прямо на полочке у зеркала заполняет бланк протокола, зовет понятых. Да, черт побери — сбежал. Как, когда, куда — «это предстоит выяснить следствию», — важно объясняет один из полковников красному микрофону.
— Покажите, где у вас был браслет? — спрашивает ведущий Мустафа Найем. Гость студии задирает штанину — вот тут, мол. Найем просит поднять ногу выше, чтобы видела камера. Все, кто в студии, смеются. Прямой эфир «Громадьского ТВ», сенсационный гость из Москвы.
— Но все-таки объясните, как вам удалось убежать из-под домашнего ареста?
— Глаза боятся, а руки делают, — и снова общий смех.
Отсмеялись, теперь о серьезном. Найем задает вопрос — вот вы в России подвергались преследованиям и лучше всех нас знаете методы российских спецслужб; как считаете, удастся ли им с помощью сепаратистов на юго-востоке разрушить единство украинского государства?
Вопрос понятен, но почему-то в студии повисает пауза. Видите ли, говорит гость, я бы не стал однозначно связывать происходящее в юго-восточных регионах с деятельностью российских спецслужб и, кстати, пользуясь случаем, я хотел бы взять назад свои слова по поводу присоединения Крыма к России — когда я делал заявление по этому поводу, я, как известно, находился под домашним арестом и не получал достоверной информации. Да, я считаю, что обеим нашим странам было бы лучше, если бы Киев, наконец, признал, что Крым это Россия. Можно спорить, кто из украинских руководителей за эти 23 года допустил роковую ошибку, не сумев удержать полуостров в составе вашей страны, но это ваше дело, а мое дело — всего лишь напомнить вам, что в политике всегда нужно исходить из имеющихся обстоятельств, и что касается Крыма, то тут обстоятельства вполне однозначны. Забудьте о Крыме.