После событий «Кровавой пятницы» 2 мая в Одессе стала особенно заметна психологическая пропасть между двумя сторонами конфликта, которые принялись обсуждать произошедшее. У одних зрелище сожжённых в Доме профсоюзов тел вызвало бурное злорадство, даже ликование, а другие в ужасе задают вопрос: как же можно радоваться смерти, гибели людей, да ещё и своих соотечественников? Это же бесчеловечно!
Гражданское противостояние на Украине – это конфликт в первую очередь межкультурный. «Украинцы» и «русские» в этом конфликте – не разные этносы, а разные позиции, разные мировоззрения. Теми или другими становятся сейчас не по паспорту и даже не по языку. Это хорошо чувствуют некоторые украинские комментаторы: для них нет «гражданской войны» – это конфликт не внутри одной нации, а между чужими друг для друга сообществами. Одно из них – «сознательно украинское», а другое… ну, какое-то другое. Они называют его «москальским», и стремятся искоренить, уничтожить.
Большинство представителей русской стороны по паспорту записаны украинцами. Формальная советская украинизация отложилась на самосознании – и вполне русские по культуре люди привыкли думать, что они украинцы, просто русскоязычные. В Славянске по переписи 73% украинцев. А нет – в конфликтных условиях сразу выяснилось, что это неправда.
Город по культуре русский. И весь Юго-Восток – преимущественно русский.
В разворачивающемся противостоянии свидомо-украинская сторона пассионарна. Они готовы наступать, убивать, зачищать. Русские же психологически просто не подготовлены к этой враждебности. Для них «воевать с украинцами» странно, неправильно, так не должно быть. Они привыкли считать украинцев, даже западенцев, частью своего народа, либо же «братским народом» – немного другим, но тоже своим. Русские идут на противостояние без азарта, они его не хотят. Воины самообороны – это «грустные солдаты», они не молятся богу войны.
А вот для «свидомых» украинцев это нормально, и даже желанно. Их самосознание предполагает конфликт с русскими, с Россией, со всеми «москалями». В их картине мира этот конфликт существует постоянно, разве что сейчас он стал более открытым, честным – так это же и хорошо! Такова их идеология, таково было и воспитание.
Для «сознательно украинской» стороны нет и не может быть милости к сожжённым заживо оппонентам – они просто лишаются человеческого статуса и права на сострадание. Что у молодёжи в Интернете, что у солидной публики гостей в студии программы Савика Шустера радость от убийства десятков человек в Одессе одинакова. Голосов с той стороны, призывающих к иному отношению к трагедии, нет либо почти нет. Даже траур объявлен не по ним, а по погибшим солдатам в Донбассе. Значит, дело не в ребячестве, не в чьей-то конкретной глупости. Дело в самом украинстве.
На самом деле, в определённых обстоятельствах такое злорадство нормально. Для времени войны. Радоваться смерти врага на войне нормально, достойно. Просто русско-культурные люди на Украине в большинстве своём до сих пор не поняли, что они на войне. А «сознательные украинцы» освоились с этой мыслью, молодые так и просто с ней выросли. В сознании свидомого идёт война всегда, и не на жизнь, а на смерть. Война именно с русскими, с русскостью. Просто украинская сторона живёт в состоянии войны, а русские до сих пор этого не поняли.
Украинцем можно быть не по языку или происхождению. Любой украинский националист объяснит, что украинец – это тот, кто за Украину. Согласно этой логике, быть украинцем – это значит занимать в войне с русскими украинскую сторону. И биться – словами, кулаками, пулемётами – что по ситуации актуальнее. Если ты увидел эту войну, и решил в ней участвовать – то ты уже украинец. А язык – дело наживное. Если же не хочешь воевать, хотя бы словесно, то ты — москаль. «Москали – это все те, кто против Украины». «Горите, русские!», — кричали ребята, забрасывая Дом профсоюзов коктейлями Молотова.
А вот русские отказываются называть противостоящих им «украинцами». Для них это неприемлемо. Так сложилось в нашей культуре, что русские вообще не воюют с народами, они воюют со злом. А зло для русского человека не может ассоциироваться с целым народом. Поэтому русские готовы воевать не с украинцами, а с фашистами. И вот это для русского человека даже моральный долг.
Фашизм для русских ассоциируется с бесчеловечностью. Это что-то совсем иное, чем политическое учение. Это вообще не про «корпоративное государство». Так получилось, что фашистами у нас в своё время назвали напавших на страну нацистов, а что такое нацизм – большинство семей знает не из книжек, а по своему родовому опыту. В самом общем смысле, фашизм для русских – это что-то принципиально недопустимое. То, чего быть не должно. Что надлежит искоренять всеми силами, иначе будет ужас и погибель. И слово «фашист» часто употребляется как ругательство – когда человек хочет выразить наивысшую степень неприятия.
Фашизм осознаётся как идеология «античеловеческая». Это очень важный момент. Русские, хотя и прошли через официальный атеизм, и в наши дни не очень-то воцерковлённый народ, а всё же имеют в своей культуре мощные христианские основания. По своей этике это сейчас, наверное, один из самых христианских народов, что проявляется и в общем отвержении новых, откровенно антихристианских «западных ценностей». А христианство подарило нам понятие о человечестве – как о цельной, родственной и равной внутри себя общности. Для русских все нравственные понятия должны иметь общечеловеческий характер, быть всеобщими независимо от делений этнонациональных, политических, расовых, конфессиональных и прочих.
Так вот «фашизм» в современной русской культуре – это именно отрицание человечества, то есть общечеловеческого взгляда на вещи. Согласно с этим понятием для «фашиста» нет единого человечества, а есть люди, недолюди и нелюди. Когда немцы пришли на Русскую землю, они продемонстрировали такой подход на практике. Они относились к русским не как к людям. Для них не было ничего общечеловеческого. Для них были «немцы» и «русские» как совершенно разные существа, к которым и нужно было относиться совершенно по-разному.
Такой «фашизм», то есть отрицание общей человечности, оправдывает любую жестокость в отношении к недолюдям. Для фашиста нет моральных преград перед уничтожением и мучением иных существ, если это целесообразно. Русские запомнили эту немыслимую бесчеловечность. И теперь нередко сильную жестокость называют «фашизмом». Это то мировоззрение, которое радикально противоречит русскому сознанию.
Однако надо понимать, что этого «табу» нет в большинстве других культур. Его нет и в западном мировоззрении. Тот же нацизм был очень органичным проявлением западной культуры. Да и либерализм во многом на этом же основан – он был неотъемлемой частью колониальных идеологий, из которых нацизм и вырос. Отрицание человечности лежит и в основе русофобской мысли: противопоставление всего европейского всему русскому чаще всего идёт на основе бинарных оппозиций, последняя из которых – люди vs нелюди.
Исторически так сложилось, что украинская идеология основана на русофобии – она воспроизводит все русофобские идеологемы, все противопоставления. В том числе и старую расистскую мысль, что русские – не славяне, а «грязнокровки». А грязнокровки по тем понятиям – это и есть недолюди. А ещё они «азиаты», «варвары», «рабы» и т.д.
Украинство предполагает дерусификацию, то есть вывод человека из понятий русской культуры. Если почитать комментарии «свидомых» украинцев по событиям в Одессе, то утверждение: «их не жалко – они не люди» проходит в них рефреном. Так, украинская идеология основана на той самой форме мысли, которую русские называют «фашизмом», и которую считают принципиально недопустимой.
И бесчеловечная жестокость, проявляемая украинскими активистами, это ярко подтверждает. Русские знают: отказ другим людям в человеческом статусе автоматически лишает человечности самого отказывающего. И он начинает проявлять жестокость, природой не предполагаемую. Задохнувшихся сторонников федерализации, выпадавших из окон Дома профсоюзов, на земле старались добить, потому что главная цель – физически уничтожить. А сбитого лётчика в Славянске спасают и лечат – потому что он уже вышел из боя, и теперь он просто человек, к которому и относиться надо по-человечески. Это радикальное различие культур, и Украина теперь разделяется именно между ними.
Раскол на Украине сейчас не языковой и не политический. Он пролегает между теми, для кого ещё актуальны понятия русской культуры, и теми, кто находится в ином мировоззренческом поле. Между теми, для кого важнее всего общая человечность – и теми, для кого её нет: есть только «украинцы» и «москали» как вечные противники. Для русского война – это ситуация. Для свидомого украинца – это вся жизнь. Украинская идентичность дана в борьбе с противоположностью – с русскими, и без этой борьбы она не существует. Если ты жалеешь сгоревшего «колорада» – значит, ты не сознательный украинец. Получается – не совсем украинец. А то и гляди – москаль!