Предложение депутата Госдумы от КПРФ Владимира Федоткина провести парламентские слушания «Об условиях жизни и судьбе русского народа» было поддержано спикером нижней палаты Борисом Грызловым. Главной угрозой, стоящей сегодня перед русским народом, депутат Федоткин считает массовый наплыв в Россию иммигрантов. По данным депутата, обнародованным им на заседании Госдумы, в 2010 году в страну «въехало более 12,3 миллиона иностранцев», что на 4% больше, чем год назад. Общее число иностранцев, проживающих в России, Владимир Федоткин, ссылаясь на данные Федеральной миграционной службы, оценивает в диапазоне от 12 до 15 миллионов человек. «Русские всё более открыто вытесняются со своих коренных земель, — предостерегает депутат. — А у приехавших нет русской памяти. Для них русская земля – чужая. Они не будут ее не только защищать, но и беречь».
С аргументами Владимира Федоткина можно спорить, однако вопрос принят к рассмотрению Госдумой и обсуждение его предстоит. Об одном из его аспектов – проблеме миграции и миграционной политики – мы попросили высказаться члена экспертной группы «Стратегии-2020» «Рынок труда, профессиональное образование, миграционная политика», доктора социологических наук Владимира Мукомеля:
— Миграция – это не проблема, с которой необходимо бороться, но и не панацея от всех проблем. Решая одни проблемы, миграция создаёт другие. Одна из наиболее острых проблем, стоящих сегодня перед Россией – катастрофическое снижение численности населения трудоспособного возраста. С 2011 года численность работников в стране сокращается на миллион человек в год, и так будет продолжаться до 2030 года. Далее ситуация несколько выправится, но всё равно, к 2030 году численность трудоспособного населения сократится на 12 миллионов человек.
«СП»: — То есть, России грозит депопуляция?
— России грозит нечто похуже депопуляции. Сокращение общего населения страны к 2030 году составит в целом 2,8 миллиона человек. В сочетании с обвальным сокращением числа работников это грозит резким усилением и без того острой диспропорции между трудоспособным и нетрудоспособным населением. Проще говоря, непонятно, за чей счёт будут жить российские пенсионеры, процент которых возрастёт на фоне падения числа работников. Более того, выравнивание численности населения, наблюдаемое сегодня, продлится максимум до 2018 года, а затем снова начнётся снижение.
Иными словами, России нужны новые работники – срочно, и России нужны новые граждане – если Россия хочет для себя будущего.
«СП»: — Итак, спасение – в миграции?
— Повторяю, миграция – не панацея. Массовый приток в Россию иноэтничных мигрантов – нерусских, неславян, не принадлежащих к русской культуре – порождает новые проблемы, главная из которых – необходимость адаптации мигрантов к российскому обществу. Во всяком случае, это касается тех мигрантов, кто хочет осесть в России, стать полноправными гражданами страны.
«СП»: — А таких много? Каково вообще процентное соотношение между временными трудовыми мигрантами, приезжающими на сезонные заработки, и потенциальными иммигрантами, стремящимися осесть в России?
— Основной поток сегодня – это, безусловно, временная трудовая миграция. Если на постоянное место жительства в минувшем году осталось, по данным ФМС, около 200 000 человек – таково положительное сальдо в отношении с пожелавшими покинуть Россию – то на временные работы ежегодно, по данным ФМС, в страну приезжает порядка 4 миллионов человек.
«СП»: — В докладе Владимира Федоткина указаны другие данные…
— Я не знаю, на каком основании депутат Федоткин ссылался на Федеральную миграционную службу, называя безумные цифры в 12-15 миллионов мигрантов. Впрочем, эта цифра фигурировала ещё в 2006 году в работах специалистов ООН, а затем была обнародована в докладе Всемирного банка. Но дело в том, что американские специалисты записали в мигранты всех, родившихся вне пределов территории нынешней Российской Федерации! Для постсоветского пространства такая методика подсчёта неприемлема. Сотни тысяч, если не миллионы граждан России родились и долгое время проживали в бывших советских республиках.
Если следовать логике депутата Федоткина, то в «иностранцы, въехавшие в Россию» следует записать, например, министра внутренних дел Рашида Нургалиева, родившегося на территории ныне независимого Казахстана. Более того, младшая дочь премьер-министра Владимира Путина, Екатерина, родившаяся в Дрездене, также попадает, по этой логике, в число мигранток.
«СП»: — Каковы же реальные цифры?
— На сегодняшний день ФМС оценивает численность трудовых мигрантов в диапазоне от 5,5 до 7 миллионов человек, но эти цифры тоже завышены. Консенсусная оценка такова: в прошлом году на работы в Россию прибыло порядка 4 миллионов человек.
«СП»: — И какая же часть из них готова интегрироваться в российское общество, и в какой мере?
— Ответ на этот вопрос мы, естественно, можем дать лишь оценочно; массовых исследований не проводилось. Но по нашим обследованиям, по обследованиям других социологических центров, в среднем от 40% до 45% трудовых мигрантов, приезжающих в Россию на заработки, готовы интегрироваться. Более того, многие из них, официально числясь трудовыми мигрантами, фактически давно уже интегрировались в российское общество, то есть совершили иммиграцию – обзавелись здесь семьями, отдали детей в российские школы, не посылают денежных переводов домой, а заработки расходуют на обзаведение здесь. Проблема их – и тут мы подходим к главной, наиболее острой проблеме российской миграционной политики – состоит в том, что они не могут легализовать свой фактический статус, получить вид на жительство, начать процедуру получения гражданства.
«СП»: — Что же им мешает?
— Во-первых, полнейшая неготовность наших государственных структур. Ни правоохранительные органы, ни судебная система, ни образование, ни здравоохранение не готовы к мерам по интеграции больших масс иммигрантов в российское общество. Полицейским и чиновникам выгоднее выдавливать их в тень, где потенциальные мигранты вынуждены обращаться за решением своих проблем не к официальным госструктурам, а к всевозможным «землячествам» и иным параллельным органам управления, взаимодействующим с государством на коррупционной основе.
К сожалению, к интеграции иммигрантов не готово и само российское общество. Все опросы общественного мнения однозначно показывают: большинство россиян выступает категорически против расширения миграции и упрощения её процедур. Противопоставить таким взглядам можно только логику: если вы не хотите, чтобы в Россию приезжали мигранты, будьте готовы к тому, чтобы отдать своих детей на «чёрную работу», малооплачиваемую и низкоквалифицированную, которой и занимаются сегодня иммигранты.
«СП»: — Но те 45% мигрантов, которые готовы интегрироваться, вряд ли рассчитывают на то, чтобы до конца жизни оставаться на «чёрной работе». Тем более вряд ли они согласятся на такую перспективу для своих детей. Не получится ли у нас кастовое общество, где сын дворника может стать только дворником?
— Чтобы этого не получилось, мигрантам нужен механизм вертикального социального лифта – не меньше, замечу, чем «коренным» россиянам. И вот здесь мы выходим из узкой области миграционной политики и осознаём, что проблемы мигрантов в той же степени касаются нас всех. Сын дворника-таджика может пойти только в дворники? А разве русский юноша из провинциального города имеет сегодня много возможностей, поступив в столичный вуз, получить образование и сменить свой социальный статус?
Между тем социальный лифт необходим: хочешь больше зарабатывать, хочешь повысить свой статус – учись! И учись – это уже касается мигрантов, желающих интегрироваться – по российским правилам, безо всяких поблажек и преференций. Кстати говоря, слова об «отсутствии у приезжих русской памяти» — тоже неправда: на всём постсоветском пространстве русский язык преподаётся до сих пор и пользуется, например, в Таджикистане, серьёзным спросом. Все понимают: ехать в Россию, не зная русского – значит, обрекать себя на самую низкооплачивемую работу.
«СП»: — Другими словами, речь идёт о некоем варианте русификации?
— Можно назвать и так. В конце концов, вся история России – это история русификации, интеграции в российское общество иммигрантских масс. Карамзин, Чаадаев, Даль, даже Пушкин – все они потомки мигрантов, не следует этого забывать.