Фонд общественного мнения (ФОМ) выяснил, какие из своих прав наши граждане считают самыми важными. Оказалось, что больше всего россияне ценят право на бесплатную медицинскую помощь – такой ответ социологам дали 74% респондентов. На втором месте (58%) — право на труд и его справедливую оплату. 55% населения также назвали равенство всех перед законом и справедливый суд. Чаще всего, судя по данным опроса, именно эти права граждан в нашей стране и нарушаются.
А вот право на свободу слова и совести, судя по результатам исследования, россияне считают наименее важными. Не волнует их и активное участие в жизни государства: о праве избирать и быть избранным, праве на свободу собраний и на участие в управлении обществом и государством задумались лишь 3-5% опрошенных.
Почти половина респондентов (47%) уверены, что не смогут отстоять свои права, когда их нарушат.
О чем свидетельствуют подобные настроения в обществе? И как недоверие граждан к системным институтам согласуется с разговорами о том, что мы живем в социально ориентированном правовом государстве?
«Было бы интересно посмотреть возрастной разрез этого опроса. Потому что патерналистский взгляд на, скажем так, обязанности государства по отношению к гражданам, это то, что впитало в себя еще с советской эпохи поколение людей старшего и среднего возраста. Мне лично кажется, что те, кто помоложе, кому сейчас 25-30 лет, уже в меньше степени рассчитывают и на бесплатные медицинские услуги, и на бесплатное образование, — говорит генеральный директор Центра по изучению общественно-политических процессов на постсоветском пространстве МГУ им. Ломоносова Алексей Власов. — По большому счету, мы на таком историческом переломе, когда в активную жизнь входит поколение людей, которое родилось после распада Советского Союза. И у них, конечно, взгляды на роль государства в жизни граждан, и на то, как должны действовать государственные чиновники по выполнению своих обязанностей, сильно отличаются от того, что по этому поводу думает старшее и, как я уже сказал, часть среднего поколения. Поэтому дело не только в том, насколько вообще государство у нас социально ориентировано».
«СП»: — А в чем?
— У нас острейший поколенческий разлом. Который, в сущности, проявляется во взглядах на права и обязанности государственных органов, на те ключевые, базовые права, которые, по идее, в нашей стране должны соблюдаться. Отсюда и такая картина. А то же время она демонстрирует неготовность значительной части людей отстаивать свои права в каких бы то ни было формах или акциях протеста, если эти права нарушаются.
«СП»: — Но граждане, как показал опрос, в большинстве своем не хотят участвовать в жизни государства…
— А вот этот пункт очень тревожный. Он означает, что люди просто не видят для себя возможности как-то реализовываться в рамках государственных институтов. То есть, это может свидетельствовать о том, что общество и государство у нас живут как бы в разных измерениях, и далеко не всегда и во всем они пересекаются.
«СП»: — Может, дело в равнодушии и пассивности наших граждан?
— Я бы, скорее, назвал это апатией. И она характерна не только для нас. Это вообще такой «синдром двадцатилетия», на мой взгляд. Ту точку, которую мы сейчас проходим в нашем общественном развитии, проходят вместе с нами все бывшие постсоветские страны: разочарование в модернизации, разочарование в реформах… Я не беру какие-то крайние модели, типа Туркменистана. Но то же самое мы увидим на Украине, примерно та же картинка с некоторыми изменениями будет в Казахстане и т.д. То есть, у всех общий, как я его называю, «синдром прошедшего двадцатилетия», который выражается в социальной апатии, в неверии какими-то активными формами добиться желаемого результата от чиновников.
«СП»: — Значит ли это, что власть может чувствовать себя спокойно в таком «сонном царстве»?
— Я бы на месте нашей власти как раз не сильно радовался тому, что граждане у нас социально пассивны. Потому что эта пассивность может дать и эффект с обратным знаком. Перерасти, например, в определенный момент в радикализм, особенно среди молодого поколения. Наше общество сейчас в какой-то полуфазе: мы не знаем, куда будем делать следующий шаг. Но самое главное – нет ясной идеологии, на которой основано наше государство. Говорят, что оно социально ориентированное, но эта идеология не воплощается в каждодневной, конкретной практике. А как говорит восточная мудрость: «сколько ни повторяй «халва», во рту сладко не станет». Поэтому с точки зрения более глубоких общественных процессов я бы обратил внимание на три вещи: это поколенческий разлом, социальная апатия, которая буквально пронизывает наше общество, и третье – что декларируемые идеологизмы (как, например, социальное государство) в сознании граждан далеко не всегда подкрепляется чем-то реальным. А это значит, что на самом деле идеология не работает. Вот над этим надо всерьез задуматься и в коммуникации с гражданскими институтами эту проблему решить. Иначе общество будет больным и дальше.
Директор Института политики, права и социального развития МГГУ им. М. А. Шолохова Владимир Шаповалов предлагает свое объяснение равнодушию наших граждан к свободе слова и свободе совести:
— Собственно, ничего удивительного в этом нет. Это даже не специфика только российского общества. Но нужно признать, что, действительно, наше общество в значительной степени аполитично. Широко распространены настроения абсентеизма, люди разочарованы политической сферой. Все социологические исследования свидетельствуют именно об этом: о том, что политические права и свободы для граждан менее значимы, чем социальные. О том, что политические институты не пользуются авторитетом и популярностью. О том, что выборные процедуры не привлекают россиян. И о том, что институты демократии, процедуры демократии не настолько уж значимы. Можно ли считать, что российское общество в этом смысле уникально? Безусловно, нет. Потому что настроение аполитичности и абсентеизма вообще являются современным трендом. В европейских странах тоже отмечается серьезный уровень разочарования в политических институтах. Хотя, что касается России, то здесь есть своя особенность.
«СП»: — Поясните…
— Она связана с нашей новейшей историей, историей последних двадцати лет. С тем, что взлет, рост политической активности, который пришелся у нас на конец 80-х – начало 90-х гг., имел своим следствием масштабный экономический кризис и социальные потрясения. Это дало в какой-то степени эффект отторжения от политической сферы. Именно в этот период времени формируется вот такое скептическое и даже в значительной степени негативное отношение к политическим институтам, к политическим процессам, которое продолжает существовать вплоть до настоящего времени. Те элементы политической демократизации, которые мы видели в последние несколько лет (я имею в виду расширение многопартийности, выборность губернаторов, переход к смешанной с мажоритарными округами системе выборов в Госдуму), в принципе, должны искусственным образом подогреть интерес россиян к политической сфере. Но все-таки существует инерция процесса. Пока интерес к политической сфере, политическим дискуссиям еще не стал настолько явственным. Я думаю, это произойдет немножко позже – ближе к следующему большому электоральному циклу, к следующим выборам в Федеральное собрание и к президентским выборам. Надо помнить, к тому же, что самореализация, в том числе и в политической сфере является потребностью высшего уровня. Она становится актуальной для тех или иных индивидуумов только в том случае, если уже были реализованы потребности нижнего уровня. То есть, потребность в безопасности, потребность в пище, потребность в каком-то экономическом благополучие…