Артем Рондарев, музыкальный критик.

Вице-президент Российского общества Достоевского Карен Степанян написал книгу «Достоевский и Сервантес: диалог в большом времени» и объясняет в интервью, в чем ее уникальность. Дальше немного цитат:

«Проблема в том, что ядерной войны не было»

«…традиционное восприятие «Дон Кихота» более чем спорно. Многие, мне кажется, в него просто не вчитываются, а часто и читали его не полностью – только первые главы или вообще адаптированный вариант для детей (разумеется, в детстве). А если читать роман полностью и вдумчиво, то, по-моему, трудно не понять, что это произведение скорее трагическое, чем комическое».«Последний роман Сервантеса – «Странствия Персилеса и Сихизмунды» – на русский переведен, но в России практически неизвестен – даже многие литературоведы не знают, что есть такой роман».

Мне было 18 лет, когда я взялся первый раз читать «Дон Кихота». Я прилежно прочитал его от начала до конца (благо он лежал у меня дома в двух изданиях) и обчитал несколько биографических очерков жизни Сервантеса.

Все эти книги, надо отметить, не были чем-то уникальным – я их видел во многих домах; часть из них тогда покупалась на макулатуру; читать Дон Кихота «не полностью» для человека, интересующегося литературой, в мое время было вещью довольно странной.

Так вот, не будучи в 18 лет ни литературоведом, ни мальчиком из какой-либо особой литературной семьи, все те факты, которые автор книги «Достоевский и Сервантес» приводит как, гм, собственные открытия, хорошо знал и понимал сам – в том числе и то, что Сервантес написал роман про Персилеса и Сихизмунду, который прекрасно находился себе в собрании сочинений, не нужно было быть литературоведом, чтобы его там найти и «узнать».

Более того, как и любой любознательный мальчик, я читал чуть позже Борхеса, Ортегу и Унамуно, после рассуждений которых идея о том, что «Дон Кихот» – «скорее книга комическая», – может остаться только у человека с умершим мозгом. И, опять-таки, не то чтобы все трое были какими-то эзотерическими авторами – они стояли тогда в любом доме, где было хотя бы больше 10 книг.

Я, то есть, не очень понимаю, как к этому относиться: на жертву ЕГЭ Карен Степанян не похож хотя бы по причине возраста; тем не менее он делает открытия из серии «Многие не знают, что Солнце – это раскаленный шар».

Вообще почти все современное литературоведение и серия ЖЗЛ ныне выглядят как постапокалиптическая литература – такое ощущение, что эти книги написаны с учетом того, что вся прежняя культура была уничтожена ядерным вихрем и нужно заново растолковывать человечеству вещи, еще 20 лет назад бывшие очевидными любому прилежному ученику школы.

Проблема в том, что ядерной войны не было. Все тексты по-прежнему есть, все они лежат теперь в Сети.

Проблема, видимо, в том, что в стране отсутствует экспертное сообщество, которое прежде имелось в любой биографической или литературоведческой серии и которое всегда могло мягко подсказать, что вот нет же, уважаемый автор, вот тут вы создаете велосипед, причем не очень оригинальной конструкции, а вот эта ваша мысль, с которой вы так носитесь, впервые пришла в голову еще праотцу Аврааму; и то, что вы праотца Авраама открыли для себя в пятидесятилетнем возрасте, не значит, что у всех остальных сходный опыт.Вместо этого экспертного сообщества по редколлегиям сидят хипстеры, заслуженные участники обороны Белого дома и пожилые тетушки, еще помнящие, как изумительно пел Лемешев, – ну и, натурально, заботятся они не о том, чтобы книга сообщала что-то новое, интересное и парадоксальное, а о том, чтобы в книге где-нибудь непременно стояло упоминание о том, что без веры в Бога понять Сервантеса, Достоевского, Гоголя, Бетховена, Моцарта и Билли Джоэла – нельзя.

Если это упоминание есть, то, по мнению хипстеров и тетушек, книга состоялась и ее можно в печать.

То есть очевидно, что духовность в стране с такою стремительностью распространяется не по причине того, что мы отринули большевистский морок и люди узрели свет, а исключительно в силу того, что за литературоведческие экспертизы сейчас не платят денег ни шиша, и оттого на постах экспертов остались преимущественно люди со складом ума музейных смотрительниц.

Всем остальным семью кормить надо.