«Он сумел полюбить все человечество, но сделать счастливыми собственных детей оказалось намного труднее» — так заканчивается фильм «Мой отец — академик Сахаров», который Первый канал показал к 90-летию знаменитого ученого и правозащитника.

Как говорится, «Нашим» на заметку. Совсем недавно, митингуя на проспекте Сахарова, юные помощники правящей партии на вопрос журналиста, кем был человек, в честь которого назвали проспект, выдали самые неожиданные ответы — вплоть до того, что он изобрел сахар.

Фильм дает исчерпывающее представление о личности академика Сахарова и его заслугах перед Отечеством. Выглядит это примерно так. Жил человек рассеянный с улицы… Ну, не важно, какой улицы, тем более что при советской власти и он, и его адрес были тщательно засекречены. Вместо шляпы на ходу мог надеть… Да что угодно мог надеть, как свидетельствует одна из его знакомых. Словом, чудак-человек.

Так продолжалось до тех пор, пока в его жизни не появилась скромная лаборантка Клава, которая стала его женой, и все житейские проблемы взяла на себя, а он, наконец-то, смог заниматься только наукой.

«Я очень долго не знал, чем занимается мой папа», — начинает свой рассказ пожилой дядечка, младший сын академика Сахарова Дима (в дальнейшем автор фильма Сергей Медведев называет его только уменьшительно-ласкательным именем, словно мальчику по-прежнему 11 лет и он все еще ожидает папу, часами сидя в подъезде на подоконнике). Две старшие дочери Андрея Дмитриевича категорически отказались делиться своими воспоминаниями. И лишь Дима согласился рассказать, «какая драма скрывается за этим нежеланием» других детей публично говорить об отце.

Нет, сначала-то все шло хорошо. Была советская семья образцовая, по вечерам папа с мамой играли в шахматы, а днем ученый работал над созданием водородной бомбы. Но вот заболела и быстро сгорела мама. Горе вдовца было беспредельным. Однако и года не прошло, как появилась в его жизни новая женщина — «полная противоположность той, которая полностью посвятила себя мужу и детям». И под ее влиянием «тихий, увлеченный наукой физик превратился в ожесточенного критика советской власти». Именно она, Елена Боннэр, отвадила Сахарова от науки и заставила разъезжать по стране, стоять в пикетах, собирать передачи для сидевших друзей и давать интервью зарубежным СМИ, превратив тем самым жизнь его родных детей в ад.

К тому же она была той самой злой мачехой, которая хоть и не вынуждала бедных сироток с утра до ночи перебирать крупу, но демонстрировала полнейшее к ним равнодушие. Старый мальчик Дима плачется: «Никому бы такую мачеху не пожелал». Сокрушается: нас, детей, даже не позвали в ЗАГС, «я был маленьким, но все равно папа мог бы мне сказать». Когда Диме исполнилось 18, академик перестал выплачивать алименты, считая, что это пойдет ему на пользу. Диму, поступившего в институт, оттуда скоро отчислили (история вместе с Димой умалчивают, за папины или за собственные Димины грехи. Авторы лишь вскользь упоминают, что высшего образования он так и не получил). А равнодушная мачеха, съездив в Осло за Нобелевской премией мужа и привезя оттуда подарки для родных и знакомых, обделила только их, настоящих детей академика.

Ну а потом, уже в ссылке, она вынуждала опального ученого устраивать голодовки «во имя ее собственных детей», добиваясь их выезда за границу. А родные дети Сахарова писали ей отчаянные письма, умоляя спасти отца и не доводить его до смерти. Дима и сегодня объясняет ранний уход отца из жизни этими голодовками, подорвавшими его здоровье.

Вывод авторов фильма печален: академик Сахаров, уйдя из науки и превратившись в яркий символ перестройки, так больше ничего выдающегося и не сделал. В политике, куда его толкнула новая жена, он ничего не понимал, потому и воспринимался депутатами первого российского созыва чудаковатым старичком, которого они освистывали и зашикивали в зале заседаний Верховного Совета России.

Много лет назад, когда академик Сахаров был в опале, в СССР вышла книжка «ЦРУ против СССР», где роль Елены Боннэр в судьбе Андрея Дмитриевича была обрисована в том же примерно духе. В музее Сахарова, в той самой квартире на горьковской окраине, где они с женой провели шесть лет в изгнании, хранятся в назидание потомкам и эта позорная книжка, и советские газеты с гнусными публикациями, под которыми порой встречаются и весьма уважаемые фамилии, носители коих, может, и хотели бы вычеркнуть эти страницы из собственной биографии, да что написано пером — не вырубишь топором. Упоминая про ту кампанию травли, автор фильма Сергей Медведев говорит: «Журналисты быстро нащупали самое болезненное место академика — отношения с детьми — и принялись именно туда давить». Увы, потомки вместо назидания подхватили эстафету старших товарищей: «То, что отцы не допели, мы допоем…»

Вряд ли в этой «эстафете» следует искать идеологическую подоплеку. Все очень просто — ну кому из «потомков» интересны сегодня истинные его заслуги? Зато слабости великих идут на ура. Года три назад на том же Первом с триумфом прошел фильм о другом выдающемся физике, Льве Ландау, «Мой муж — гений», основанный на интимных воспоминаниях его жены. Там актер, изображающий Ландау, время от времени чертит пару формул, взлохмачивая и без того нечесаные космы. А большую часть повествования волочится за юными аспирантками, отстаивая свою теорию свободной любви и представая перед взором благодарных потомков неистовым эротоманом, а попросту — распущенным аморальным козлом. Так что Сахарову еще повезло: во-первых, фильм о нем — не игровая реконструкция, а во-вторых, — его историю обсуждали не в формате ток-шоу «Пусть говорят», где очень любят подобным образом поминать ушедших великих. А их неудачливые родственники и свойственники — тому подспорье. Говорят, что нет героя для его лакея. Для иных жен и детей — героя тоже нет, и свои обиды на «папу» они пестуют и лелеют. В конце концов, это по нынешним временам приличный капитал, который всегда можно выгодно «продать» телевидению, азартно превращающему пантеон в паноптикум.