Трилогия Эдварда Радзинского «Апокалипсис от Кобы» наконец издана полностью: публикация растянулась на год с лишним, а работа над широко анонсированным романом — на десять лет. Помню, Радзинский в интервью примерно пятилетней давности говорил, что книга закончена, но переписывается и не отпускает. Она, сказал он тогда с обычной своей загадочностью, главным образом не о Сталине, это скорее семейный роман сталинской эпохи. Мне повезло это услышать заранее и читать книгу именно под этим углом зрения, не требуя от нее ни исторической достоверности, ни разоблачения сталинизма как феномена.
Она, строго говоря, действительно про другое — но не в том смысле, в каком Окуджава ответил однажды Владимиру Дагурову: «Черный кот», мол, не про кота, а про жильцов. Роман действительно не о Кобе, хотя он присутствует там на каждой странице, а о его двойнике Фудзи, принадлежащем к совершенно особому классу существ, о котором у нас прежде толком не писали.
Вообще обидно, что эта сложная, ажурно сплетенная, явно не один раз переписанная книга не удостоится подробного разбора (рад буду ошибиться): Радзинский слишком давно оказался заложником своего эстрадного образа, а ведь образ этот выстроен именно с намерением запутать читателя. Советские поколения — мое в том числе — помнят Радзинского острым, интеллектуальным, полузапретным драматургом, автором «Турбазы» и «Обольстителя Колобашкина», не говоря уж о «Театре времен».
О Сталине Радзинский уже высказался. Теперь его интересуют те, без кого Сталин невозможен. Это соратники и посредники между ним и народом, его уменьшенные копии, двойники, зеркальные отражения, копирующие его по большей части бессознательно.
В третьей части Радзинский взрывает обещанную бомбу, но это вовсе не версия об убийстве Сталина: она высказывалась десятки раз — и профессионалами, и дилетантами, начиная с Авторханова. Да, в третьем томе «Апокалипсиса» приведены новые доказательства, обнаруженные лично Радзинским в беседе с охранниками Ближней дачи, и гипотеза о яде, который вызвал инсульт, — но и это не такая уж неожиданность для читателя. А вот происхождение верного соратника, Фудзи, который в старости сделался карикатурой на Кобу, — этого мы никак не ожидали. По всей вероятности, он действительно брат Сталина — по крайней мере сам Сталин в это, оказывается, верил. И тут сама конструкция книги, главная цель которой — двойничество, приобретает архитектурную завершенность. Фудзи не жертва, он тень, а без тени, как известно, не обходится никто. Сталин не главный герой, с ним все более или менее понятно: Радзинский аккуратно, без лобовых выводов и социологических отступлений, развенчивает миф о Сталине-прозорливце, Сталине — эффективном менеджере. Эффективным менеджерством тут и не пахнет. Его дурят Троцкий, Гитлер, Берия, его далеко идущие планы и стратегические многоходовки неизменно срываются, интуиция ему изменяет все чаще, сплести интригу он способен, уловить дух истории — нет.
Хитрость, насилие, отсутствие моральных ограничений — хорошие союзники на коротких дистанциях, когда зло эффективно, и ненадежные союзники на длинных, когда все решается иррациональными, этическими либо эстетическими правилами. Этих правил Сталин не знает и потому проигрывает — и коллективизацию, и начало войны, и собственную старость. Сталина не просто играет, но делает свита — тот самый слой, о котором мы мало знаем: люди, которые перевалили на него всю историческую ответственность, а сами радостно осуществили собственными руками все его злодейства. Люди, которые панически его боятся, а вместе с тем чувствуют главное: они с ним одной крови. Они его тени, копии, двойники, всегда готовые исчезнуть — и все-таки бессмертные.
Он держит их в вечном страхе, не понимая главного: будущее все равно за ними. Он уйдет — они останутся, и построят новую пирамиду, и будут точно так же служить ему. У них свои риски — по мере надобности их низвергают, как балласт, а потом возвращают, потому что без них никуда. Гибнут те, кто в пирамиду не встраивается, а Фудзи бессмертен: его дважды сажают — и заботливо берегут; регулярно подвергают издевательствам и разжалованиям — но не выпускают из поля зрения. И когда Фудзи возвращается в Москву и занимает чужие квартиры, откуда накануне увели людей, он ни словом не протестует. Он никогда не предаст своего Кобу, потому что Коба — главное условие его существования. Фудзи — та самая челядь, которая всегда кормится около власти и люто ненавидит ее, а все-таки никогда ее не покинет: из пирамиды выхода нет.
Если бы челядь взбунтовалась, не было бы никакого Сталина. Если бы челядь умела договариваться и объединяться, с ней ничего не сделал бы никакой тиран. Будь у челяди хоть один принцип, кроме инстинкта выживания, пирамида не воспроизводилась бы с такой буквальностью. Но Фудзи всегда прощает Кобу, и внутренний монолог Фудзи с его осторожными, скрытыми самооправданиями прописан у Радзинского с драматургической точностью.
В книге «Сталин» автор говорил своим голосом — и к тем пятнадцатилетней давности развенчаниям Сталина сегодня ничего не надо добавлять. Не стоило бы писать трехтомник, чтобы разобраться с конкретным Кобой, грубым, мстительным, циничным, одержимым манией величия — и вечно обманутым. Трилогия Радзинского шире нынешнего замысла: три главных героя его исторической эпопеи — Сталин, Фудзи и Распутин. Сталин — образ типичного русского самодержца. Распутин — представитель народа при самодержце, мост между властью и массой. Фудзи — «человек свиты», и именно он, а не народ и не самодержец — главное условие существования всех русских режимов. Можно спорить о том, насколько добровольна его участь, — Радзинский подробно останавливается на всех эпизодах, когда у героя есть шанс «соскочить», но сам Фудзи предпочитает этого шанса не видеть. Бесспорно одно: все понимающий, все знающий разведчик Фудзи ни на секунду не заблуждается относительно собственных действий. Он сознает их безграничный цинизм и полную аморальность — но виноват у него всегда Коба.
Фудзи отнюдь не зверь, он любит жену и дочь, жалеет Бухарина и даже Каменева с Зиновьевым, понимает трагедию народа, хоть и относится к этому народу без любви и доверия (что, может быть, и справедливо). Но он главный соучастник зверства, и, может быть, пробудившееся сознание этого соучастия приводит его к самоубийству в финале. (Кстати, если Сталин мертв окончательно и несомненно, то самоубийство Фудзи не более чем авторская гипотеза.) Почему такие, как Фудзи, терпят все? Ответ дан еще в первом томе, в реплике учителя: «Потому что вы все знаете, за что». Все виноваты, и никто эту круговую поруку не порвет.
Эту книгу будут много ругать, особенно профессиональные историки, которые, впрочем, на Радзинского давно рукой махнули (а в «Апокалипсисе» автор не позволяет себе особых вольностей — архивист по первому образованию, он славно поработал с источниками). Кого-то будет раздражать мелодраматизм, но соучастники, рассказывая о себе потомкам, всегда бьют на жалость, и здесь драматургия безупречна. Кому-то наверняка будет мешать телевизионный образ Радзинского, любителя тайн, сенсаций и оглушительных эффектов, но это и к лучшему: кому надо, прочтут и все поймут.
От этого понимания, конечно, ничего не изменится. Но, может быть, вместо раскалывающих страну и совершенно бессмысленных споров о Сталине мы обратим наконец свой взор к тем, кто таится в его тени и до сих пор никуда не делся. Может быть, мы поймем наконец, что такое власть теней.
«Апокалипсис от Кобы»
Трилогия состоит из следующих частей: «Иосиф Сталин. Начало», «Иосиф Сталин. Гибель богов», «Иосиф Сталин. Последняя загадка». Первые две книги трилогии, которую Эдвард Радзинский сочинял более десяти лет, вышли в издательстве АСТ в 2012 году, третья — в конце января 2013 года. Повествование в романе ведется от лица Фудзи — друга детства и соратника Сталина, который был с ним рядом и в революционные, и во все последующие годы, исключая то время, когда по приказу своего друга находился в лагерях. При выходе первого тома «легенда» его была такова, что Радзинский получил текст в 1976 году в Париже, куда приехал на премьеру своей пьесы, — неизвестный доставил пакет с мемуарной рукописью в отель. Но писатель не стал долго мистифицировать публику и вскоре объяснил, что Фудзи — «это собирательный образ товарищей по партии Сталина». Если бы челядь умела договариваться и объединяться, с ней ничего не сделал бы никакой тиран Эту книгу будут много ругать, особенно профессиональные историки, которые, впрочем, на Радзинского давно рукой махнул.