Издание StandardNet опубликовало статью под названием «The Arab Spring and the Post-Soviet States» — «Арабская весна и постсоветские государства».
В ней, как и можно догадаться, разговор ведется о том, какое же влияние череда выступлений в арабском мире оказало на бывшие республики Советского Союза. А еще там проводится аналогия с событиями в Восточной Европе после 1989 года. То есть речь о прошлом и настоящем. В части, касающейся нашей страны, там сказано так: «Нефтяные богатства Казахстана позволяет ему откупиться от протестов так, как делают в значительной мере страны района Персидского залива». Но означает ли это то, что наша страна застрахована от массовых протестных выступлений, аналогичных тем, которые происходили и происходят в арабском мире?
В такое не верится, даже если очень хочется верить в незыблемость стабильности вокруг. Что примечательно, до мая 2011 года уверенности в этом смысле было куда больше, чем в последующем. Скажем иначе — вот уже почти два года страна то и дело оказывается потрясенной чередующимися громкими событиями чрезвычайного характера. Мы перестали ощущать спокойствие. Да и зарубежные наблюдатели теперь уже наперебой говорят, что Казахстан перестал восприниматься как спокойная и умиротворенная страна. Причем чем дальше по времени, тем чаще и больше происходят так называемые ЧП или чрезвычайные происшествия.
В большинстве таких случаев силовики ликвидирует взятых в окружение своих противников практически полностью, и попадают к ним в руки живыми лишь единицы смертельно раненных. То есть по внешним, во всяком случае, признакам, — ведется с обеих сторон настоящая война не на жизнь, а на смерть. Для государственной власти, получается, выбором при подобной ситуации все чаще оказывается ликвидация такого рода предполагаемых правонарушителей, нежели приведение тех к правосудию всеми возможными средствами. А для тех, кто с оружием в руках противостоит силам правопорядка, — бой до последнего дыхания.
Это уже больше напоминает некоторым образом начальный этап того, что называется urban guerrilla или urban guerrilla warfare, что в буквальном переводе означает «городская герилья». Как правило, те, кто затевает такую «герилью», имеют в виду не выиграть войну, а измотать противника, вызвать недовольство мирного населения неспособностью правительственных силовых структур обеспечить спокойствие и порядок на улицах. Как и партизанская война, она ведётся небольшими (от 3 до 9 человек) мобильными отрядами, вооруженными легким оружием. У нас официально принято объяснять появление такого движения следствием внешнего влияния. Оно, наверное, действительно имеет место. Но правильно ли, образно говоря, вешать, всех собак на него? В своем интервью «Комсомольской правде» от 15 января 2012 года известный российский аналитик Михаил Делягин (Михаил Делягин: «Либералы тащат Россию назад, в лихие 90-е! Но второго Ельцина страна не вынесет») высказал интересную мысль, с которой трудно не согласиться: «Враждебное внешнее влияние, как микробы, есть всегда. Возьмите нашу кровь на глубокий анализ — там разве что чумы не найдется, а мы не болеем: иммунитет давит всю заразу. А вот у кого нет иммунитета — тот не от холеры умирает, а от насморка. Так и власть беззащитна, не когда ее противников финансирует чужое государство, а когда свой народ она доводит до такого состояния, что народ встает и говорит: мы хотим кого угодно, кроме этих. И тогда действительно приходит «кто угодно». Ельцины, Эльчибеи, Гамсахурдиа, Тимошенки и Ющенки…». А западные политологи Джос Бунстра и Марлэн Ларюэлль в своем материале под названием «Afghanistan and Central Asia: Nobody move, nobody gets hurt», который был опубликован изданием «EurActiv», выносят такое суждение: «Радикальный исламизм в регионе — это главным образом доморощенное явление». В аналогичном ключе по этому вопросу высказалась в свое время Марта Оллкот, эксперт «Карнеги-центра» в Вашингтоне и лучший на сегодняшний день американский специалист по казахам и кыргызам. Она заявила, что распространенное на Западе мнение о том, что стабильности в Центральной Азии может угрожать Россия, Китай или Иран, устарела и может выйти боком западным державам, которые продолжают придерживаться его.
Отныне, сказала она, главная угроза заключается в нестабильности внутри самих здешних государств. А проистекает эта нестабильность, по ее словам, из того становящегося все более очевидным обстоятельства, что население в этих странах оказывается все меньше и меньше удовлетворенным своим положением.