Советский диктатор умер 60 лет назад, но россияне все еще с ним не распрощались. В России нет консенсуса в восприятии своего коммунистического прошлого, высказывания официальных лиц о Сталине уклончивы. В книжных магазинах легко купить как «Архипелаг ГУЛАГ», так и книги, прославляющие Сталина, но история внушила россиянам, что они беспомощны перед всесильным государством. Надежда – на поколение «несоветских россиян», пишут СМИ.

Foreign Policy публикует большую статью Маши Липман, аналитика Московского центра Карнеги, главного редактора журнала «Pro et Contra», приуроченную к 60-летию смерти Сталина, передает InoPressa.

В октябре 2012 года Carnegie Endowment for International Peace заказал соцопрос на тему «Восприятие Сталина» в России, Армении, Азербайджане и Грузии, рассказывает Липман. В Грузии к Сталину положительно относятся 45% респондентов. «Вероятно, потому, что этот самый знаменитый (и печально знаменитый) грузин, остается мощным символом националистов», – поясняет автор. Но в России, согласно опросу авторитетного «Левада-центра», 42% россиян назвали Сталина «общественным деятелем, который оказал наибольшее влияние на мировую историю», а 28% сказали, что относятся к нему положительно. Эти цифры отражают «поразительное возрождение популярности Сталина в России», произошедшее за период после распада СССР, прокомментировал директор «Левада-центра» Лев Гудков.

Если Ленина постепенно забывают (с 1989 по 2012 год его популярность упала с 72 до 37%), то у Сталина сформировался особый статус – это «потаенный герой», продолжает Липман. Дело в том, что «государственная и национальная идентичность постсоветской России изначально расплывчата», в России нет общепризнанной версии происхождения постсоветского государства, нет консенсуса в восприятии своего коммунистического прошлого.

Высказывания официальных лиц о Сталине уклончивы, говорится в статье, а отношение граждан – амбивалентное и разобщающее людей. Почти 50% респондентов согласны с оценкой Сталина как мудрого лидера, который принес СССР мощь и процветание, а более 50% – с тем, что сталинские репрессии были «политическим преступлением, которому нельзя найти оправдания».

Автор отмечает: за 60 лет СССР и Россия пережили «две с половиной фазы десталинизации», но присутствие Сталина и ныне «легко ощутить в политическом устройстве России и отношениях государства с обществом», хотя памятников ему нигде не встретишь.

Упоминая о половинчатой «волне десталинизации» Дмитрия Медведева, автор пишет: «Ему было поручено создать не столь суровый образ путинской России», и в 2009 году Медведев в видеоблоге осудил преступления Сталина. Правда, вскоре он выразил мысль, что офицеры ФСБ будут продолжать традиции предшественников. «Сама ФСБ никогда не отрекалась от советского наследия», – замечает Липман. При этом в современной России политический вес ФСБ – совершенно беспрецедентный.

Медведевская десталинизация заглохла, как только Путин вернулся в Кремль. Правда, общественные дискуссии о Сталине продолжаются, хотя и оттеснены на обочину, обществу «Мемориал» не воспрещают работать. В книжных магазинах можно купить как «Архипелаг ГУЛАГ», так и книги, прославляющие Сталина, свидетельствует Липман.

В сознании многих россиян два образа Сталина – диктатора и могучего лидера – часто срастаются, говорится в статье. «В коллективном постсоветском менталитете величие нации неотделимо от насилия и грубой силы». Вдобавок образ Сталина как победителя нацистов – уместная «символическая компенсация за утрату Россией статуса» после распада СССР.

Многие россияне сегодня «сохраняют пассивную преданность стране, невзирая на несправедливость, коррупцию и вопиющие служебные злоупотребления чиновников». История внушила россиянам, что они беспомощны перед всесильным государством и лучший выход – приспосабливаться к капризам власть имущих. Но не все так мрачно: в последние годы сформировались «несоветские россияне», по выражению Липман. Эти люди ходили на массовые протестные акции. В опросе Carnegie те же самые молодые москвичи не согласились с мыслью: «Нашему народу всегда будет нужен лидер типа Сталина, человек, который восстановит порядок».

Российское общество становится более разнородным, и отношение к государству – одна из главных «линий разлома», утверждает Липман. Для настоящей десталинизации необходимо «переосмыслить российскую национальную идентичность», говорится в статье: отвергнуть традиционную концепцию государства и покончить с «политической и исторической неприкосновенностью тайной полиции».

На страницах The Wall Street Journal британский журналист и историк Эндрю Робертс рецензирует книгу Роберта Джеллатли «Проклятие Сталина».

«Кто развязал холодную войну? Два первых десятилетия ответ казался очевидным – Советский Союз. Потом, в конце 1960-х годов в среде западных ученых и интеллектуалов зародился ревизионизм, что привело к попыткам переложить вину на президентов Трумэна и Эйзенхауэра, НАТО, ЦРУ и американский «военно-промышленный комплекс», – говорится в публикации. Открытие российских архивов в 1992 году предоставило исчерпывающую информацию для установления истины: холодную войну начал Сталин. Книга Джеллатли наносит сокрушительный удар по «бережно поддерживаемым теориям об американской вине», убежден рецензент.

Поскольку капитализм, согласно марксистской теории, неизбежно ведет к фашизму, Сталин не мог или не желал делать различие между действиями нацистской Германии и «буржуазного» Запада.

«Проклятие Сталина» противостоит теории сталинизма Джорджа Кеннана, в рамках которой роль идеологии в объяснении действий Сталина снижена и, наоборот, подчеркнуты традиционные внешнеполитические цели России, отмечает Робертс. «Марксистско-ленинское учение полностью вдохновляло Сталина в течение его жизни, от его политики и военной стратегии до личных ценностных установок», – цитирует книгу Джеллатли автор.

«Проклятие Сталина» стоит читать вместе с недавней книгой Энн Эпплбаум «Железный занавес», которая описывает события в Восточной Европе как прямой результат тех решений, которые, как пишет Джеллатли, Сталин принимал в Кремле», – советует Робертс.

Когда США, названные автором «невольным солдатом» холодной войны, предложили СССР помощь в рамках плана Маршалла, Сталин высокомерно отверг ее, и этот ответ приговорил мир более чем к 40 годам соперничества и конфронтации. Запад не отреагировал слишком бурно, но принял во внимание провокации Сталина и его очевидную враждебность и начал действовать соответственно, приводит выводы Джеллатли Эндрю Робертс.

Отношение к Иосифу Сталину в современной Грузии – тема статьи журналиста Алана Позэнера в Die Welt. Даже спустя 60 лет после смерти диктатора местное население продолжает почитать Сталина. Так, жители Гори были крайне возмущены, когда власти тайком, под покровом ночи снесли его статую. С другой стороны, официальные власти всеми силами пытаются вычеркнуть из истории государства советский период: уничтожаются здания и постройки той эпохи, в Тбилиси на постоянной основе работает Музей советской оккупации, пишет автор.

Получается, что грузины, из среды которых вышел не только сам Сталин, но и многие другие палачи, вроде Лаврентия Берии и Серго Орджоникидзе, почитают Сталина и ненавидят «советскую оккупацию»? Между тем, замечает Позэнер, в советские времена Грузия была настоящим курортным раем, «образцово-показательной республикой», а грузины, по воспоминаниям американского прозаика Джона Стэйнбека, лучше всех одевались, лучше всех выглядели и пребывали в наилучшем настроении во всем Союзе.

Ситуацию разъясняет историк и журналистка Нестан «Нека» Харквиани. Грузины рассматривают Сталина не в качестве представителя системы тотального подавления, а в свете «национального комплекса неполноценности по отношению к России». «Грузия – маленькая страна с шестимиллионным населением, но именно грузин долгое время руководил огромной империей», – говорит Нека. «Хоть официально грузинское руководство и осуждает реставрацию памятников Сталину и продолжение его культа личности, оно бессильно противостоять этой гордости, так как этот культ личности является одновременно культом нации, тем, что подогревает антироссийские настроения в обществе». К тому же грузины считают: «Это в Москве были убежденные коммунисты, мы же были оппортунистами», – замечает Нека.