Два месяца назад я написал статью «Извиниться перед Pussy Riot». Неадекватная общественная реакция на произошедшее в Храме Христа Спасителя показалась мне пугающе дикой. Показалось важным высказаться даже не в защиту упрятанных в тюрьму девчонок. Это и без меня сделали многие, хотя и довольно своеобразно: «Они, конечно, виноваты, но надо их простить». Простить, это как? Не возбуждать дело? Но почему, если они действительно совершили преступление? Получается, люди призывали государство проявить произвол. Тоже дикость несомненная. В том числе и поэтому нужно было что-то сказать в защиту здравого смысла и достойного отношения к окружающему миру.

Несколько тысяч человек мой текст прочитало. Процитирую кусочек одного из комментариев к нему: «А почему автор не вспомнит что одна из этих девок (по-моему, Толоконикова) вытворяла в музее пару лет назад?» Это одна из самых распространенных реакций на любую реплику, в которой содержится хотя бы намек на сочувствие судьбе предполагаемых участниц Pussy Riot. Нет, конечно, гораздо чаще пишут: «А почему бы им ни сплясать в мечети или синагоге» или «А если б у вас дома насрали». Что, впрочем, неудивительно. Эти реплики прямо-таки эталонный образец глупости – то, что воспроизводится и тиражируется без всяких усилий. Но музей тоже поминается едва ли ни каждым вторым носителем оскорбленного религиозного чувства.

Хорошо, что те, кто эту реплику воспроизводят, воспринимают ее как вопрос риторический, убойный аргумент против проклятых девок. Было б это не так, действительно жди они ответа, лично я не знал бы, что им сказать.

Почему автор не вспомнил, что Толоконникова вытворяла в музее? А почему он обязательно должен был вспомнить именно эту хулиганскую (что отрицать невозможно) выходку так называемой арт-группы «Война», а, например, не то, что Толоконникова была примерной и увлеченной студенткой философского факультета (такой ее вспоминают преподаватели)? Или почему бы ни вспомнить, что Мария Алехина, другая фигурантка «дела о Pussy Riot», входила в инициативную группу защитников Утришского заповедника и была волонтером какой-то, кстати сказать, православной организации, занималась с детьми – пациентами психиатрической больницы?

Да и, в конце концов, если мы пытаемся разобраться, что произошло в некий февральский день в ХСС, почему мы вообще должны вспоминать вещи, которые прямо к делу не относятся?

Однако люди, позволившие себе поучаствовать в истерике псевдоправославных фанатиков, с радостью ухватились за историю в музее. Для них, с одной стороны, она служит идеальным самооправданием, а с другой – безусловным доказательством вины Толоконниковой и Ко. И вообще, грех не пнуть извращенку.

Ровно ту же картину наблюдаешь при осуждении квартирного скандала с участием патриарха РПЦ. Едва история о притязаниях гражданки Леоновой и гражданина Гундяева стала достоянием общественности, в Сети появился вот этот текст. Предполагалось, видимо, что это будет тем самым козырем, после выкладывания которого любые разговоры о «нехорошей квартире» быстро сойдут на нет. Уже сам саркастический заголовок «О бедном хирурге замолвите слово…» как бы намекает: г-н Шевченко отнюдь не безвинная овечка. Грязное бельишко экс-министра перетряхнули основательно, спору нет. Один только список принадлежащей его семье недвижимости впечатляет весьма и весьма. О прочем и не говорю. Вот только что это меняет в истории про нанопыль и миллионные компенсации? Неужели абортарий в Центре им. Пирогова как-то оправдывает жадность патриарха?

Удивительным образом этот причудливый психологический выверт присущ, кажется, всем, кто пытается сегодня рулить общественным мнением в России. Вот громкая прошлогодняя история. В Москве у входа в ночной клуб кавказкий боец-чемпион Мирзаев ударом кулака убил студента-мажора Агафонова. Мирзаев оказался человеком статусным, и историю пытались замять. Но и Агафонов оказался не из простой семьи. Скандал выплеснулся в информационное пространство. Был зафиксирован всплеск общественного возмущения. И тут же почти на всех информационных лентах появляется сообщение, что покойный Агафонов то ли привлекался, то ли проходил свидетелем по какому-то делу. В общем, у органов были к нему претензии. Нас плавно подводят к мысли, что жертва, на самом деле сочувствия не заслуживает, а значит и преступник не совсем преступник: фатальный удар, отправивший Агафонова на тот свет, был вполне закономерен. Как видим, схема ровно та же.

Однако есть весьма занятный нюанс. Обычно самый заурядный компромат – это сколько человек украл в денежном выражении, сколько собственности под себя подгреб, кого в процессе присвоения этой собственности убил. У нас здесь – время воров и убийц. Так что иного ждать не приходится. Казалось бы… Но едва только в информационные баталии встревает православный патриот (не обязательно даже функционер РПЦ), неизменно возникает сексуальная тема.

Pussy Riot, о чем нам не устают напоминать, — «извращенки».

Вернемся к Шевченко. Как известно, он принял сан, сегодня он священник. Позволю себе небольшую цитату из материала «Кому не дает покоя «квартирный вопрос» патриарха Кирилла?» (ссылки намерено не даю – текст широко разошелся по сети и болтается на десятках сайтов, авторство не указано): «… с этим связано снятие с Житомирской кафедры епископа Гурия (Кузьменко), о нетрадиционной ориентации которого узнало Священноначалие Русской Церкви и справедливо приняло меры. Так вот, справедливо возникли вопросы. Почему священник Юрий Шевченко поехал рукополагаться к Гурию? Если все нормально, то почему его отказывался рукополагать Патриарх Алексий Второй?». О том, что Шевченко – гомосексуалист, прямо не говорится, но намекают нам на это довольно прозрачно.

В комментариях к статьям о квартире патриарха и в блогах известных и неизвестных персонажей православного образа мыслей можно обнаружить и совершенно прямые высказывания об ориентации Шевченко и о том, с кем он сожительствует. В общем, «гомик получил по заслугам».

Вот еще один пример. Иерей Александр Шумский о лице врага России: «Нет в этой либеральной публике ничего подлинного. Даже беременная женщина, которую ударил омоновец, оказалась вовсе не женщиной, а трансвеститом. Значит правильно поступил наш омоновец». Это Шумский комментирует один из роликов, широко обсуждавшихся в Сети после событий 6 мая в Москве. Шумский, заметим, кандидат педагогических наук, поет хвалы безупречному чутью русского богатыря, позволившему безошибочно распознать и покарать извращенца.

Не знаю, сколько цитат нужно привести, чтобы быть убедительным. Цитировать можно много. Это утомительно, потому что цитаты получаются достаточно однообразные. Но факт остается фактом: деятели РПЦ уже достаточно давно в публичных высказываниях, поминают гомосексуалистов и извращенцев гораздо чаще, чем Христа.

В детстве у нас во дворе была в ходу фразочка: «У кого чего болит, тот о том и говорит». Кажется, это тот самый случай.

Желающие могут посчитать сколько сексуальных скандалов с участием функционеров РПЦ просочилось в российские СМИ разного уровня хотя бы за последнюю пару лет. Интернет такую возможность дает. Наличие в Церкви голубого лобби не отрицается даже ее иерархами.

Но дело не только в этом.

Еще немного иерея Шумского. На этот раз о так называемой «контрольной прогулке» российских литераторов по улицам столицы: «Гей-парады у нас, слава Богу, пока не проходят. Но вот теперь им нашли замену — контрольные прогулки тех, кто считает себя подлинным обществом, а остальных двуногой скотиной». Либералы для него – педерасты по факту, просто потому что либералы.

Я не в восторге от нашей «либеральной публики». Но от подобной риторики смердит просто невыносимо.

И если б Шумский был в РПЦ такой один.

«Какова главная ценность Конституции объединенной Европы? Вы не поверите – гомосексуализм, — просвещает нас новосибирский протоиерей о. Александр Новопашин. — Почему именно гомосексуализм? Да потому что в понимании современных либералов абсолютная свобода — это когда человек свободен настолько, что может извратить собственное естество. Почему извращенцы ставятся в Европе чуть ли не во главу угла? Потому что они «по-настоящему свободны», ибо пожелали извратить свою природу и извратили ее».

Такая вот нехитрая мировоззренческая модель предлагается сегодня российскому православному человеку: свободы возжаждал, значит точно гомик конченый. Довольно курьезная модель, иллюстрирующая идеологический и интеллектуальный крах РПЦ.

Религиозные институты – опора существующей власти. Собственно, Православная церковь и сама этого не скрывает, и даже всячески на этой роли настаивает. Быть опорой власти выгодно: золотой дождь на РПЦ вот уже два десятка лет льется потоками.

Пока в стране была тишь да гладь, можно было с важным видом надувать щеки и нести околесицу о традиционных ценностях.

Но вот задули сквознячки, очень слабенькие, еще даже никакой не ветер перемен. И оказалось, что с обязанностями своими Церковь явно не справляется. Ну никак не удается обеспечить идеологическую поддержку власти. Элементарно не хватает способностей и квалификации.

Апелляция к «принципам, лежащим в основе нашей веры», не работает – население России не отличается особой религиозностью. Да и собственно в принципах, как оказалось, штатный состав РПЦ, включая руководителей самого высокого уровня, разбирается не очень.

И что остается? Ругань в духе склоки на коммунальной кухне: «Кто нас не любит – тот педераст». А не любят вас, господа, очень многие, не только «либеральная публика».