Изучая подробно Ходынскую трагедию 1896 года, наткнулся на дневник хирурга Павловской больницы Ивана Ильича Курбатова. Он наблюдал торжественный проезд царского кортежа по Тверской из окон квартиры приятеля. Далее – цитата: «Въезд действительно представлял собой что-то грандиозное. Сам царь ехал верхом на прекрасном выдрессированном коне, а кругом него на некотором расстоянии ехала стража казаков, одетых в красные кафтаны и с ружьями наперевес; бросить в него в это время хорошую бомбу ничего не стоило: можно было бросать даже в цель».

Ничего так? Добропорядочный москвич, «интеллигент», смотрит на коронационное шествие нового монарха и думает о том, как удобно и безопасно было бы сейчас «бросить в него хорошую (!!!) бомбу». Причем это еще ДО трагедии на Ходынском поле. Могла такая империя просуществовать долго?

Когда я прочел эту запись, подумалось о проницательности вождя мирового пролетариата, довольно категорично высказавшегося о мозге нации.

На самом деле, это и есть «плоды просвещения». В этом и заключается полет мысли «интеллигента» – прочерчивание траекторий полета «хороших» бомб на головы плохих правителей. «Интеллигенты» обмениваются этими траекториями в прокуренных кухнях и возле окон, выходящих на Тверскую, на площадных гуляниях и в модных ресторациях. Кто множит знания, оказывается, умножает не только скорбь, но и цинизм. Смысл жизни для «интеллигента» – презрение к власти и высокомерие по отношению к простолюдинам. Сознание собственной исключительности. Образованная прослойка в который раз доказывает, что нуждается в строгих рамках, четких правилах общественной игры, а подчас и в хорошей узде.

Но вот тут мы упираемся в еще один проклятый вопрос – о власти. Как ей управиться с безусловно потребным для пользы Отечества свободолюбивым племенем умников? Кстати, хорошее слово! А то, что мы все – интеллигент да интеллигент? Даже еще проще: конструктор, ученый, спортсмен, артист, юрист, художник, рабочий, литератор.

В те поры, когда слова «интеллигент» в русском языке не существовало, главный литератор России Пушкин имел беседу с только что коронованным императором Николаем. Его Величество изъявил желание быть личным цензором Александра Сергеевича. И, знаете ли, – ничего! Один писал, другой читал. Ну, иногда Бенкендорфа Александра Христофоровича подключал. Так осуществилась блестящая смычка власти и свободолюбивого гения. 12 лет (кстати!) прекрасного тандема и гармоничной общественной атмосферы. Кое-что запрещали, кое-что просили заменить, многое хвалили и одобряли. Короче, Император и Поэт плодотворно трудились на благо России. И умер Пушкин не от тяжелой доли, а от горячего темперамента. И за 12 лет общения с личным цензором ни разу, ни в одном из дневников не написал, что вот-де был тут на высочайшем ковре и так хотелось канделябром в грызло засветить, уж так руки чесались!.. Не писал Пушкин такого.

Сегодня много грамотных. Достаточно «многоимущих», «блогополучных». Пишут все. И я, хотя к потомственным интеллигентам не отношусь. Из пролетариев. Просто обучен писать и думать.

Многие и горькие думы последнего месяца НЕ привели меня к выводу, что стоило бы бросить хорошую бомбу в Путина. Не скрою, его кадровая политика меня разочаровала давно. Его природная и приобретенная в соответствующих кабинетах осторожность в итоге привела к «оборзению» тех самых элит, которые своими действиями, равно как и бездействиями, подогрели и вскипятили болотный бульон. Но Der Wille zur Macht – волю к власти я до сих пор вижу только в нем. Претенденты аморфны и безлики. Толпы, возносящие их на митинговые подмостки, – даже не смешны. Пора менять не личности. Пора менять строй. Печально, если снова это придется делать стихийным потокам.