Ежегодно на лечение за границу выезжают десятки тысяч россиян – более точных данных ни у кого нет. Но только единицам требуются сложные операции, которых в России не делают. Как правило, заграница даёт пациенту выигрыш в сервисе и цене, которая уже стала по карману среднему классу.

Улететь от инфаркта

Организацией лечения россиян в одной только Германии заняты около 400 фирм. Едва ли не все солидные клиники имеют русскоязычную версию сайта и сотрудников из России.

– Я раз в год ложусь на неделю-две в кардиологическую клинику в Мюнхене, могу себе это позволить, – рассказывает московский антрепренёр Игорь Заболоцкий. – В Москве такая услуга выйдет чуть дешевле, но проблем не оберёшься. К сожалению, в российских врачах неистребим «совок». Саму операцию могут провести на западном уровне, но если потом неправильно выхаживать пациента, то её результаты псу под хвост. И пугают частые ошибки в диагностике.

Арина Яковлева, сотрудница одной из компаний, говорит, что до 70% страшных диагнозов, поставленных российскими врачами, не подтверждаются при обследовании за границей. Те же германские коллеги признавались ей, что многие пациенты из России попросту залечены. Например, привезли в Берлин девочку, которая ослепла после удаления опухоли возле глазного нерва. А это оказалась не опухоль, а обычная киста.

– Во время беременности я наблюдалась в дорогом и раскрученном медцентре в Петербурге, – говорит дипломат Мария Массалова. – За два месяца до родов врач между делом спрашивает: «У вас в роду у всех сахарный диабет?» Оказалось, что доктор распечатывал медкарты тридцати пациентов на компьютере, с которым толком не умел обращаться. В итоге у всех распечатался «диабет». А если он не спросил, меня бы во время схваток начали бы колоть инсулином. В итоге я поехала рожать во Францию.

Российский пациент

Врейтинге Лиги защиты прав пациентов Россия занимает 133-е место по уровню оказания медицинской помощи. Это не оценка мастерства, например хирурга, которое в России может быть очень высоким, а общая оценка эффективности лечения в стране. Допустим, появляется какой-нибудь препарат нового поколения, который необходим пациенту. В Германии на его сертификацию и внедрение требуется месяц, в России – два года. Или онкологические центры, где во время химиотерапии подавляется иммунитет. Организм пациента перестаёт сопротивляться инфекциям, всё вокруг него должно быть стерильным, а во многих российских больницах персонал отказывается бесплатно выносить судно.

В итоге пациент, заплативший за операцию и стационар, платит ещё за массу мелочей и выписывается с мыслью, что лечиться надо только за границей. Бюджету это обходится, по разным оценкам, от 2 до 5 млрд. долларов недополученных налогов. Для российской медицины потери куда более значительны: ей трудно поднять зарплаты сотрудников и начать борьбу за качество.

Государство никак не помогает медикам на уровне законов. В Израиле, например, пять лет назад разрешили оставлять доходы от лечения иностранцев в клиниках, а не зачислять в бюджет. После отмены визового режима с Россией страна стала главным конкурентом Германии в борьбе за российского пациента. Например, операция по шунтированию в Тель-Авиве стоит 10 тыс. долларов – дешевле, чем в Москве.

Как это ни парадоксально, у России на медицинском рынке тоже есть плюсы. Например, стоматологи Москвы и Петербурга отмечают приток иностранных клиентов: в странах Евросоюза лечение зубов не входит в стандартную страховку, а цены выше. В детском психоневрологическом санатории в Комарове под Петербургом – казённые стены, линолеум с советских времён и… много шведской и финской речи.

– В скандинавских странах есть прекрасные клиники, лечение в которых бесплатно, – подтверждает ревматолог Галина Кароман. – Но детей-инвалидов там не заставляют лечиться. Бывает, что ребёнок умеет плавать, а учиться ходить не хочет. В России личность ребёнка не является святыней, и если он способен бегать и играть в футбол, то его заставят это делать.