Российские блогеры наблюдают за двумя крупными катастрофами, случившимися на выходных, — новым «Титаником» Costa Concordia и падением обломков российской межпланетной станции «Фобос-Грунт». Интрига со станцией, которую давно официально признали потерянной, сохранялась до последнего момента, поскольку было неизвестно место ее падения. Лже-твиттер самой станции тем временем прощался со своими подписчиками:

На земле упаднические настроения. А я погружаюсь в самосозерцание своей внутренней вселенной.

Причины неудачного запуска «Фобоса-Грунт», по мнению сетевых авторов, следует искать не в невезении и не открытом космосе, а в Роскосмосе, тем более что это уже далеко не первый неудачный старт за последние месяцы. Попытки оправдания со стороны руководства ведомства колумнист Газеты.ру Андрей Коняев воспринял в штыки:

На днях я прочел интервью главы Роскосмоса Владимира Поповкина «Известиям». Очень, знаете ли, рекомендую — освежает похлеще контрастного душа. Поповкин заявил: «Непонятны … частые сбои с нашими аппаратами в тот период, когда они летят над теневой для России стороной Земли — там, где мы не видим аппарат и не принимаем с него телеметрию. Не хочется никого обвинять, но сегодня есть очень мощные средства воздействия на космические аппараты, возможности применения которых нельзя исключать». Я не знаю, о чем он думал, и думал ли он вообще, когда произносил под запись такое, но это и не важно. Посыл понят был однозначно — враги! Кругом одни враги, мечтающие покарать отечественную космическую индустрию, не забывшие унижения, нанесенного им в 1961 году, когда СССР отправил первого человека в космос. И вот теперь они, да еще в год 50-летнего юбилея полета первого человека вокруг Земли, нам мстят, причем даже не жалея собственного оборудования, установленного на том же «Фобос-Грунте». Проблема только в том, что Поповкин, заявляющий о врагах на весь мир (а уж поверьте, это чудное высказывание уже расползлось по англоязычному сегменту Сети) сам выглядит как враг.

Причиной катастрофы лайнера Costa Concordia колуминст портала Слон.ру Константин Ранкс тоже считает человеческий фактор:

Можно сделать очень безопасное судно. Так проектируются спасательные катера и шлюпки. Они не тонут, даже полностью заполненные водой. Но коммерческие суда проектируют, балансируя между требованиями физики и стремлением нагрузить судно максимально большей полезной нагрузкой. И поэтому всякие случайности, типа открытых не вовремя иллюминаторов, как было на «Булгарии», а так же крупных пробоин, которые сразу вскрывают несколько водонепроницаемых отсеков — все это ведет к стремительной гибели судна. Именно поэтому судовождение было и остается сложной наукой, и никакие электронные гаджеты на обеспечат безопасного плавания на водах, если не будут соблюдаться многочисленные правила, не будет дисциплины на борту судна у команды и надлежащего информирования пассажиров. Суда надо вовремя осматривать, ремонтировать и списывать. Равно, как и судоводителей, которые не проявляют качеств, достойных хорошей морской практики.

***
Западная блогосфера обсуждает, в сущности, те же темы, однако уходит от прямых трактовок и поисков очевидных причин. Катастрофу Costa Concordia легко объяснить ошибкой капитана, однако Ксан Брукс на сайте Guardian указывает на другую возможность: именно на этом лайнере снимался фильм Люка Годара «Социализм» (2010):

Любому, кто смог досмотреть «Социализм» до конца, пришло бы в голову, что с Costa Concordia обязательно случится беда. В первом эпизоде этого вызывающе грандиозного фильма круизный лайнер очевидно служит метафорой западного капитала, вступившего в неспокойные воды. У Годара Concordia играет роль декадентского лимба, в шикарных интерьерах которого слоняются апатичные туристы. Среди пассажиров — ответственный сотрудник ООН и престарелый военный преступник. Развлекает путешественников неулыбчивая Патти Смит. После первого показа на каннском фестивале «Социализм» получил противоречивые отклики. Кому-то он показался слегка эксцентричным шедевром, а кому-то — эксцентричным сумбуром о природе глобализации, автор которого получает извращенное удовольствие, измываясь над собственным зрителем. Но как бы то ни было, годаровский фильм сообщил нам, что мир обречен; катастрофа должна была случиться уже за финальными титрами.

«Фобос-Грунт» тоже мог не преодолеть земное притяжение по причине метафизической. Ведь что ожидалось от этой станции — равно как и от другого, пока более успешно продвигающегося к Марсу, американского аппарата с марсоходом Curiosity на борту? С помощью данных, которые могли быть собраны «Фобосом-Грунт», ученые хотели подтвердить или опровергнуть гипотезу о существовании жизни на Марсе. Но если не определена сама жизнь — как может обнаружить ее следы космический аппарат? Этим вопросом задается на портале txchnologist автор известного научно-популярного блога The Loom Карл Зиммер:

Когда в NASA заявляют, что хотят выяснить, был ли Марс когда-либо пригоден для жизни, слово «жизнь» употребляют в очень ограниченном смысле. Они ищут следы воды в жидком состоянии, поскольку все живое на Земле испытывает в ней необходимость. Они ищут органический углерод, который производит на Земле все живое и благодаря которому в некоторых случаях выживает. Однако нет никаких оснований полагать, что любая жизнь должна быть именно такой, какой она знакома нам из земного опыта. В 2007 году коллегия ученых, назначенных Национальной академией наук, пришла к выводу, что нельзя исключить возможность существования жизни без воды и углерода. Можно предположить, что жизнь на Марсе окажется похожей на земную — либо потому, что одна планета заразила другую, либо потому что на обеих химия дошла до биологии одним и тем же путем. В обоих случаях марсоход Curiosity сможет дать массу интересных сведений, когда долетит до места назначения этим летом. Но если на Марсе существует нечто принципиально другое, то в исследованиях нам не поможет даже самая сложная машина — пока мы не придем к согласию о том, поисками чего мы занимаемся.

А если это так, то и российский «Фобос-Грунт» мог упасть просто от бессмысленности своей миссии — ведь получается, что на Фобосе ему предстояло искать то, не знаю, что.