Часть 1.
Попытка искренности
Скупая строка медийной хроники: вице-президентом прохоровской медиагруппы «ЖV!» стала журналист Ксения Соколова.
Поворот в своей судьбе Ксения объяснила так:
«Пообщавшись с Прохоровым эти полгода, я всерьез полагаю, что он – абсолютно внятный кандидат на пост президента страны. Во-первых, Прохоров – первоклассный менеджер, во-вторых, у него есть видение. Это означает, что человек в состоянии решать задачи, представляющиеся нерешаемыми большинству. Меня тоже всегда интересовало решение задач именно такого рода…»
Унылый текст, вялый язык, мутное объяснение…
Между тем Ксения Соколова — талантливый человек с ярким пером, и тут не противоречие, а парадокс: тем талантливей литератор, тем заметнее, когда он лжет.
Но что интересно — едва автор снова начинает говорить правду, талант возвращается! Несколькими строками ниже, рефлексируя по поводу оставленного ею жанра парных интервью с Ксенией Собчак, Соколова почти гениально определяет эти диалоги как «разговор хамоватых школьниц с мудаковатым дяденькой».
Здорово, ну здорово же!
Особенно здорово, что одним из этих мудаковатых дяденек был новый работодатель Ксении Соколовой — причем только что, осенью 2011 года.
А за несколько месяцев до того г-жа Соколова делилась своими впечатлениями от посещения Хамовнического суда. Ее сравнительный анализ зэка Ходорковского и его бывших коллег по олигархическому цеху был беспощаден для последних.
Имелся там и один персональный портрет (простите за длинную цитату, но она того стоит):
«Есть в нашем городе миллиардер — спортсмен, комсомолец, лидер списка Forbes. Однажды сотрудник миллиардера, его правая рука, изрядно перебрав, рассказал мне следующее. Как и все суверенные миллиардеры, его босс дружен с Кремлем — в последнее время особенно. Иногда люди из Кремля ему звонят. По словам помощника, всякий раз во время такого звонка миллиардер, — а он очень высокого роста, — медленно поднимается с офисного кресла и застывает в «позе открытости», сгорбив спину и втянув в плечи голову. Так, на полусогнутых, обладатель одного из крупнейших в мире состояний и стоит, пока с ним не закончат разговор. Замечу, что «позу открытости» в исполнении мужчины находят особенно сексуальной на зоне. Где миллиардер, судя по всему, несомненно, очень скоро занял бы подобающее место…»
Фамилия нужна? Вот и я о том же.
И вот, спустя всего полгода, журналист Ксения Соколова разглядела в этом полусогнутом мудаковатом надежду России, человека, готового решать задачи, неподвластные большинству.
Сколько стоит операция на хрусталике? Впрочем, это детали. Главное — усилия, которые необходимо приложить после операции самому пациенту! Ведь Ксения Соколова, полагаю, гораздо лучше моего осведомлена о подробностях прохоровского президентского похода, знает, кто и когда ему это велел (а в прессе уже цитировалось прямое признание несчастного олигарха); не хуже моего знает она и про зазубренные крючки потенциальных уголовных дел, сидящие в желудке у невольного соискателя Кремля на случай, если он вдруг задумает выпрямиться из описанной ею позы…
Все она знает. Но изо всех сил пытается избыть когнитивный диссонанс и возбудить себя Прохоровым и его видением будущего России…
Дай ей бог ампутировать собственный здравый смысл и суметь убедить себя в своей искренности, — иначе ей будет очень противно подходить к зеркалу…
Часть 2.
Переходящая синица
В мае прошлого года драматург Коляда полюбил политика Прохорова.
Политику Прохорову было в ту пору без году неделя, но энтузиазм уже захлестывал драматурга:
«Я за эту партию буду голосовать — всегда, всегда, руками и ногами. А если он пойдет на выборы в президенты — тоже первый пойду голосовать за него. Потому что Прохоров замечательный».
Увы, пойти первым в колонне голосующих за президента Прохорова драматургу Коляде не довелось, и отнюдь не из-за конкуренции за место в строю.
Он выбыл из этой колонны вообще.
Что-то случилось с энтузиазмом, ногами и руками. Причем с руками случилось до такой степени, что драматург просто удалил из своего ЖЖ запись с апологией олигарха.
У пьесы может быть несколько вариантов, но подчистка биографии — дело неблагодарное: рукописи не горят, блоги «копипастятся»… Добрые внимательные люди вспомнили про ту запись и предъявили ее драматургу, и он вспомнил: ах да, действительно. Было.
И изложил новую версию тех событий — впрочем, не менее благородную. Оказывается, никакого восторга от Прохорова он не испытывал, а о дружеской услуге — поддержке олигарха — попросил его хороший товарищ Женя Ройзман, и Коляда не мог товарищу отказать.
Ну как, действительно, отказать товарищу?
Товарищи! Какие вы все прекрасные и верные в дружбе! Но, может быть, ближе к пенсионному возрасту мы все-таки перестанем косить под пионеров и договоримся о том, что репутация — штука ответственная и именная, а?
Ну да ладно.
Короче, весной Коляда по дружбе бросился поддерживать Прохорова, а зимой, как полагается, остыл да и передумал. «Разобрался». И понял, что при всем уважении к Прохорову — «сильнее лидера, чем Владимир Владимирович Путин, в России нет. России нужна жесткая рука, жесткая — такая, какая есть у Владимира Владимировича…»
И Коляда вошел в «народный» предвыборный штаб охочего до новой власти премьер-министра.
Тяжелое, но верное решение.
Тем более что Прохоров два раза давал на фестиваль Коляды по миллиону рублей в год, а грант губернатора Свердловской области, полученный «Коляда-Театром» в декабре 2011 года, потянул на пять миллионов!
Бедный, бедный Коляда… В этом, клянусь, даже нет иронии, ибо как человек, не чуждый рефлексии, вслед за пошлым пассажем о благости «жесткой руки» драматург честно вывалил корреспонденту «Радио Свобода» всю свою внутреннюю маету:
— …Я подумал: вообще-то 5 миллионов тебе дают, Коляда, тебе дает правительство здание для театра, чего-то для тебя делают — а ты тут будешь сидеть и оппозиционировать?
Бедный Йорик… А если десять миллионов рублей тебе даст Роберт Мугабе, ты лицо сажей размалюешь?
И кстати: кто именно дал грант «Коляда-Театру»?
Это сущностный вопрос, и на него имеются две версии ответа.
Версия первая, европейская, либеральная: грант Коляде и его замечательному театру дали его земляки, екатеринбуржцы. Скинулись из налогов — и дали, дай бог им всем здоровья! Это — их деньги, переданные артисту через группу распорядителей.
И Коляда, поклонившись честному народу, может и дальше играть ему на радость свои и чужие пьесы, не валяясь в ногах у губернатора Свердловской области и прочей мелкой и крупной администрации.
Вторая версия — азиатская, вассальная: грант Коляде, с барского плеча, дали Хозяева. Хозяева нынче из партии «Единая Россия», главный Хозяин — Путин, и за здание театра и его финансирование Коляда должен отрабатывать не на сцене, а в предвыборном штабе проворовавшейся администрации, вываливая в дерьме свое честное имя.
Увы, Николай Коляда со всей очевидностью (и вполне, кажется, искренне) воспринимает происходящее именно в вассальном ключе.
«Здесь, понимаете, синица в руке, а журавль в небе мне не нужен. За мной 65 человек, и у каждого в семье — еще по три человека. (…) Ты отвечаешь за судьбы людей. И надо дружить с властью, если уж честно. Надо дружить с властью, да».
Синица Вы наша подневольная, переходящая. В золотой клетке два на пять.
Часть 3.
Профессионал
Эх, молодежь, молодежь…
Мучаетесь, сами себя уговариваете, оправдываетесь публично…
«Спросили бы, как делали отцы!»
Настоящий пример для подражания называется — Станислав Сергеевич Говорухин.
За четверть века, не меняя судьбоносного выражения на лице, сей «ворошиловский стрелок» прошел буквально по всем политическим рукам, которые случились в благословенном Отечестве — от Травкина, транзитом через Лебедя и Зюганова, до Лужкова и Путина.
И всюду «стрелял» помаленьку — то на одно, то на другое…
Курительных трубок, поди, сменил меньше, чем партий, но никогда — слышите? — никогда и никто не слышал от него слов оправдания! Никакой мелкой дрожи, никакой словесной мельтешни, никакого «когнитивного диссонанса», ни-ни!
Только строгое лицо на фоне церкви или бескрайних просторов, и подавитесь своим компроматом.
Не знаю, читал ли Станислав Сергеевич антиутопию Оруэлла, но ключевую мысль об отсутствии у пролов памяти о дне вчерашнем он реализовал в своей политической карьере блестяще.
Враг нам Океания или друг — зависит от утренней газеты и только от нее, и тот, кто находится в гармонии с сегодняшней газетой, был прав всегда!
Всегда прав был и Говорухин.
Свое первое депутатство он встретил демократом — это еще носили в начале девяностых… Наваждение прошло бесследно вместе с провалом «Демократической партии», лицом которой сам Говорухин и был. Партия канула в небытие, но на лице не дрогнул ни один мускул.
Летом девяносто шестого Говорухин уже призывал голосовать за Зюганова — причем не от своего имени, а, до кучи, чтобы мало не показалось, от лица всей творческой интеллигенции России (со скромностью Станислава Сергеевича может сравниться только его вкус).
В девяносто девятом, поставивший уже на Лужкова, он пророчески назвал приход Путина катастрофой для России — назвал, замечу, публично. Тут уж, казалось бы, мосты сожжены, всё кончено… Ни-ни! То же строгое судьбоносное лицо, тот же суровый взгляд, новое депутатство.
Впрочем, надо отдать должное Путину: лидер нации попался небрезгливый; побежденных подбирал с пола легко и непринужденно — получая, кажется, специфическое удовольствие от того, как вчерашний противник начинает исполнять у него на ладошке четыре «ку», интересуясь условиями возврата к закромам…
Интересный вопрос, когда с другом Высоцкого случилась эта беда — страсть к закромам — оставим биографам кинорежиссера. Здесь только констатируем: один раз попав к кормушке, далеко от нее Станислав Сергеевич уже не отходил.
Очень скоро вступил он в «Единую Россию» и в приватном разговоре разводил по этому поводу руками с привычным выражением стоицизма на дубленом лице: надо!
Кремль привычно давал ему денег на новое кино…
Кино всякий раз было про нехватку нравственности в обществе.
И вот — венец карьеры, свежая работенка по профилю: глава избирательного штаба съехавшего с глузду лидера «партии жуликов и воров»…
Когда друг Высоцкого, спустя почти полвека, заканчивает биографию фигляром при Путине — смеяться нам или плакать? Рассмеемся, пожалуй, — и пожелаем здоровья Станиславу Сергеевичу.
Глядишь, возьмет бабок еще и у Навального.
Часть 4.
Эпилог
Вот, кажется, и весь нехитрый реестр: попытка романтического самообмана, усталое «надо дружить с властью» и, наконец, лояльность, ставшая высокооплачиваемой профессией.
В три этих архетипа (в чистом виде или в причудливом коктейле мотиваций), так или иначе, вписываются сотни «деятелей культуры», которых заносило и заносит на наших глазах в политическую обслугу — от «лановых» советской эпохи до «машковых» новейших времен…
Заносит ли их — или они приходят сами, отдают ли себе отчет в происходящем с их судьбой — или нет, мучаются ли рефлексиями или обходятся без оных — все это подробности, очень важные в каждом отдельном случае.
Но на выходе, увы — всегда! — личная деградация, влекущая за собой деградацию общества…
Ну и наоборот, разумеется.