Группа американских ученых — эколог, экономист и антрополог — решила выяснить, почему полигамные культуры на Земле уступают место моногамным. Их исследование привело к выводу о том, что в обществах с разрешенным многоженством выше социальная напряженность.

В аннотации к своей статье (на момент подготовки материала был доступен и ее pdf файл в открытом доступе) в журнале Philosophical Transactions of the Royal Society специалисты из университетов Калифорнии и Британской Колумбии приводят следующую цифру: около 85% всех культур на планете дпускают многоженство. Они также указывают на то, что из некоторых общеэкономических и общеэволюционных соображений полигамия выгодна там, где есть существенная неоднородность в уровне материального благополучия: состоятельный мужчина обеспечивает семью с несколькими женами и получает в обмен на материальные ресурсы большее по численности потомство.

На первый взгляд полигамия (точнее, полигиния, многоженство; здесь и далее мы будем использовать эти слова как синонимы) кажется предпочтительней. Но в современном мире моногамная культура ее вытесняет — пусть даже с поправками на большее число пар, живущих вне брака. Почему люди стали чаще жить в парах, а не в группах из одного мужчины и нескольких женщин даже там, где к этому нет никаких экономических предпосылок?

Исследователи сделали вполне разумное предположение: раз моногамия распространяется, значит она чем-то выгодна. И выгода эта должна быть универсальна — не зависеть от религиозных взглядов или местных обычаев, так как изначально многоженство поддерживалось многими религиями из числа тех, что до сих пор сохраняют свое влияние на умы людей.

В конце XIX века многоженство запрещено в США (1882 год) — где до этого было принято у проживающих в Юте мормонов, в 1880 году такое ограничение принимает Япония. Далее в 1935-м к числу государств с запрещенным многоженством присоединяется Таиланд (отметим, что эта страна никогда не была европейской колонией), в 1953-м — Китай, в 1955-м — Индия, а на рубеже 1970 и 1980-х серьезно ограничивает полигинию Египет.

Сейчас против полигамии выступают отдельные гражданские группы даже в Саудовской Аравии, хотя там и вряд ли стоит говорить о скором изменении законодательства. А вот другая мусульманская страна, Индонезия (еще один занимательный факт: число мусульман в этой стране оценивается примерно в 85% населения, причем сама численность индонезийцев — 237 млн человек!) уже неоднократно ужесточала законы о регистрации подобных браков.

Ученые рассмотрели гипотезу о том, что выгода от перехода на моногамные отношения затрагивает общество в целом. В пользу такого предположения говорило несколько общих соображений и перед тем, как предоставить реальные статистические данные, исследователи перечислили их отдельно — мы сделаем сейчас также.

Чем моногамия может быть привлекательней полигинии? Например, считают учеыне, снижением конкуренции среди мужчин. Если один мужчина может выбирать себе нескольких спутниц жизни, то наиболее привлекательные женихи довольно быстро оставляют своих менее удачливых сверстников (и не только сверстников) без невест. Чтобы в такой ситуации не остаться пожизненными холостяками, многие юноши будут избирать более рискованные стратегии завоевания себе второй половинки (или не совсем половинки, если это вторая-третья жена); ну а конкретное содержание «более рискованных стратегий» читатель может додумать самостоятельно. Тут не только выбор опасной романтической профессии (летчик-испытатель, пожарный, полярник), но и банальные драки на сельских дискотеках, и показушное лихачество.

Кстати, о драках и лихачестве. Если показушная езда на мотоцикле по разбитой дороге без шлема может произвести впечатление не столько на девушек, сколько на судебного медика, то драки уже подпадают под действие Уголовного кодекса большинства стран. В обществах, где полигиния не принята, может быть — как предположили ученые — и меньше уровень преступности. Кринималистам, кстати, известно: большая часть преступлений как таковых совершается именно мужчинами, так что снижение накала половой борьбы среди мужчин вполне может существенно повлиять на уровень преступности по стране в целом!

Но драки и рискованное поведение — это еще не все. Другим аргументом в пользу моногамного общества могла бы стать разница в возрасте. Ведь кто из мужчин в состоянии содержать сразу нескольких жен? Навряд ли это юноша, скорее речь будет идти о человеке средних лет или вовсе преклонного возраста: ну а очередной по счету женой его скорее станет молодая девушка, чем ровесница! Переход к моногамии предполагает уменьшение разницы в возрасте, а это означает и менее зависимое положение женщины. Соответственно, тут и возможность самостоятельно выбирать образ жизни — вовсе не обязательно сидеть с детьми на кухне, можно подумать и о работе, и о какой-либо еще самореализации. Карьера и личностный рост в наши дни перестали быть специфическими ценностями европейской цивилизации, так что предложенное объяснение тоже вполне потянет на глобальный фактор. Вопрос только в том, как же обстоят дела на самом деле.

Пункт первый — переход к моногамии уменьшает конкуренцию среди мужчин — подтвердился. Что, впрочем, было вполне предсказуемо: если уж кто-то состоит в браке с четырьмя женами, то очевидно, что три жены не достались кому-то еще, мужчин и женщин практически всегда и везде было примерно поровну. Интересны лишь конкретные числа: в штате Юта, оплоте мормонов, за XIX век давление конкуренции среди мужчин снизилось вдвое, да и средние показатели по 18 различным культурам от современного Чада до Финляндии XVIII-XIX веков выглядят примерно также. Там, где полигиния разрешена и общепринята, на одну свободную девушку приходится вдвое больше потенциальных женихов.

Пункт второй — моногамия снижает преступность — оказалось проверить сложнее. Отчасти из-за проблем со статистикой, отчасти из-за многофакторности преступности. На нескольких страницах ученые перечисляют собранные их коллегами косвенные свидетельства и среди таковых есть довольно необычные: например, многие общества с полигинией чаще вступают в военные конфликты. Говорить о том, указывает ли это на связь полигинии с тягой к правонарушениям, сложно, но как минимум нет здесь и свидетельств в пользу обратного предположения.

По официальным данным, например, число изнасилований в скандинавских странах почти такое же, как в ЮАР: многие криминалисты подозревают, что это не потому, что ходить по улицам Осло или Стокгольма опасней, чем по негритянским гетто Йоханессбурга. Просто в ЮАР часть случаев может просто не регистрироваться: там это не принято. В России сравнительно недавно общественное отношение к жертве изнасилования тоже не располагало обращаться с заявлением.

Третий пункт — про то, что моногамия снижает разницу в возрасте супругов, — подобных затруднений не вызвал. В 28 странах с высокой распространеностью полигинии разница в возрасте супругов (первая жена с мужем) составляла 6,4 лет при возрасте невесты чуть меньше 20 лет, а в Северной Америке и Европе (еще 24 государства) мужчины были лишь на 2,4 года старше своих невест, которые приближались к тридцатилетию. Данные, правда, при этом не самые свежие, 1980-х годов — но ученые объясняют подобный ретроспективный подход тем, что хотели проанализировать полигинистические культуры, еще не затронутые сдвигами последних трех десятилетий.

А если судить по тому, что за прошедшие с тех пор больше четверти века полигинистических стран не стало больше, в одном ученые правы однозначно — моногамию по каким-то причинам сочли более привлекательной многие культуры. Даже в рамках сексуальной революции сторонники свободной любви говорят не о многоженстве, а о полиамории и возможности стабильных отношений с несколькими партнерами, безотносительно их пола. Классическая семья восточного султана с гаремом уходит, по всей видимости, в прошлое.