Наверное, не мне одному лез в глаза и резал их в майские праздничные дни этот плакат вдоль магистралей… Как говорится, семь на восемь (избыток размера у нас по традиции восполняет нехватку вкуса); георгиевская ленточка, куда ж без нее!
Мы пахали…
Стало быть, наследники победы?
Каждое слово тут стоит того, чтобы помедлить перед произнесением.
Во-первых, кто «мы»? Вот этот, бредущий мимо меня по аллее от метро полунищий старик в стоптанных сандалиях и орденских колодках на выцветшем пиджаке, — колодках, надетых, как и в прошлые годы, за много дней до дня Победы, с вызовом и отчаянием? Нет, он не наследник — он солдат той Победы. Один из миллионов ее солдат, павших и живых…
Его дата на этом плакате — 1945, и только: это год его пожизненной славы, оправдание и смысл его жизни.
2011 год — чужой для него; кто бы он ни был, этот старик, закоренелый сталинист или «проклятый» солдат из астафьевской прозы, наше время для него — время личного унижения и наглой профанации его подвига.
А кто наследники? Вот эти, газпромо-лукойловские, козырные-мажорные? Нет, они наследники не Победы, а вот как раз — товарища Сталина! Не в плане идеологии, разумеется (у этих нет никакой идеологии вообще), а в умении конвертировать народную беду и народный подвиг в личные рейтинги и державную показуху. Этим молодцам каждый май — только повод для пафоса, для бесконечных фанфар и несгибаемого кобзона.
Вот они, оба двое, наше все и заместитель, более всего озабоченные вопросом — не вырвется ли сосед на пол-ноздри вперед на финишной прямой перед Мавзолеем…
Те, у кого есть нервы, отводят глаза, остальным — гулянье! Сувенирная георгиевская ленточка, с петлиц перекочевав на антенны автомобилей и дамские сумочки, продолжила свой путь — в этом году я видел ее уже на собачках и на причинных местах у алкашей.
Я пишу эти строки девятого мая, а в паре сотен метров от меня, в парке «Сокольники», массовики предлагают отдыхающим изобразить кошечку, цаплю и обезьяну…
Как вы думаете, кто лучше получается у отдыхающих?
Не дай бог попробовать остановиться, вспомнить, просто помолчать… В молчании рождаются мысли, а это не наш путь! И когда в ток-шоу у Киры Прошутинской вдруг возникает тема цены, которую мы заплатили за Победу, эту неуместную тему резко обрывает профессионал Пушков: «А вот какую заплатили, такую и заплатили!»
И — аплодисменты в зале.
Эти аплодисменты — от страха. Задавленного застарелого страха, что вот сейчас закончатся фанфары и державное компостирование мозга, настанет тишина — и в тишине прозвучит правда, выдержать которую мозг не в состоянии.
«Пиррова победа»? — ну, разве что в переносном смысле… Пирр потерял в той битве три с половиной тысячи солдат и офицеров — маршал Жуков, автор концепции «бабы еще нарожают», закладывал в план победных баталий гибель сотен тысяч людей… Брали к датам, крошили своих без счета, не нашли времени посчитать и потом: 66 лет прошло, а все — плюс-минус семь миллионов… «Россия — щедрая душа!»
«Мы за ценой не постоим» — это имели право сказать только те, кто платил! Те, кому заплатили — мы, дети и внуки воевавших и погибших, — просто обязаны поинтересоваться ценой.
Если, конечно, мы люди, а не кошечки и обезьянки.
«Война не окончена, пока не похоронен последний солдат». Стало быть, та война не окончена, — и похоже, мы давно упустили последний шанс. Могилы у моего деда — и тысяч других, павших за Родину, уже не будет.
Но до скончания веков будут парады, и громыхание техники в парализованном городе, и разнообразное политбюро, карабкающееся на трибунку, чтобы покрасоваться по беспроигрышному случаю.