ЮРИЙ РУБЦОВ, доктор исторических наук За последние два десятилетия набрало силу фронтальное наступление на национальную память, на историческое сознание наших соотечественников.
Воспользовавшись начавшимся со второй половины 80-х годов прошлого столетия нормальным и необходимым процессом очищения прошлого от умолчаний, искажений и идеологического глянца, определённые силы как внутри страны, так и за рубежом под предлогом «нового прочтения» истории России тщатся представить дела наших отцов и дедов как уценённые историей.
В прорези «прицела» — история войны
Объектом особых нападок «новопрочтенцев» стала история Великой Отечественной войны, в полном соответствии с замыслом небезызвестного Резуна: разрушить в сознании россиян последнее, что сохраняет святость, что объединяет всех нас — память о Великой Победе. Кредо этого перебежчика разделили десятки журналистов, писателей, кинематографистов и тысячи графоманов. Как ни покажется удивительным, их взгляды до сих пор питает банальный антисоветизм. Советского Союза нет уже почти два десятилетия, а вот поди ж ты… Лишнее доказательство этому — ставшая ныне скандально известной программа «Об увековечении памяти жертв тоталитарного режима и о национальном примирении», предложенная Советом по развитию гражданского общества и правам человека. В ней без малейшей тени сомнения заявлено: движение российского общества к реальной модернизации возможно не иначе, как через «полное признание российской катастрофы XX века, жертв и последствий тоталитарного режима, правившего на территории СССР на протяжении большей части этого века».
Будем реалистами — есть и ещё одна сторона дела: клевета на наше прошлое стала весьма доходной профессией.
Раньше таких авторов называли фальсификаторами, но их настоящее имя — исторические реваншисты. В их рядах — самая разношёрстная публика: от заокеанских русофобов и покровителей эсесовских легионеров в прибалтийских государствах до доморощенных интеллектуалов-конъюнктурщиков. Конечно же, истинные свои замыслы они не раскрывают. Однако не вызывает сомнения, что таким образом реализуется направленная против современной России масштабная информационно-пропагандистская кампания, цель которой — переложить ответственность за развязывание войны на Советский Союз и пересмотреть её итоги. Запад приступил к этому, не дожидаясь, пока стихнет гул сражений Второй мировой, а потом ему на подмогу подтянулись и реваншисты отечественного разлива.
Сражение за историческое здравомыслие граждан России ныне развернулось уже на последнем рубеже. Реваншисты требуют праздновать, по сути, не Великую Победу над нацизмом, а «юбилеи» штрафбатов и заградотрядов, депортаций и оккупаций. То, чего фашизму в 40-е годы прошлого века не удалось добиться оружием, его наследники, независимо от национальности, тщатся достичь с помощью информационных и психотехнологий.
Так, эмигрировавший из СССР ещё в 70-е годы бывший сотрудник радиостанции «Свобода» В. В. Белоцерковский в книге «Путешествие в будущее и обратно» не сомневается, что ярким свидетельством нежелания советских людей воевать за сталинский режим была чуть ли не сплошная сдача наших воинов в плен, а также учреждение в 1941 году заградительных отрядов, которые «должны были стрелять в отступавших солдат… По данным комиссии по реабилитации жертв политических репрессий, заградительными отрядами и «смершами», — не моргнув глазом, утверждает он, — было убито около миллиона солдат и командиров Красной Армии!».
Из каких материалов какой «комиссии» заимствовал он приводимую им цифру в 1 млн. уничтоженных заградотрядами и отделами контрразведки «Смерш»? Да и цитировать по памяти, искажая при этом, тост Сталина о русском народе на приёме в Кремле 24 мая 1945 года — значит не просто неряшливо выполнять взятое на себя дело, а дать читателям понять: условие задачи может быть любым, но ответ ясен заранее.
Несколько изданий в России и США выдержала книга Г. Х. Попова «Три войны Сталина». Он, бывший политик и учёный-экономист, претендует на «особый взгляд на роль Великой Отечественной войны в истории нашего государства, в жизни советских людей и в будущем России». По сути, вся «особость» обернулась вариацией давно растиражированной и не подкреплённой сколько-нибудь серьёзными аргументами версии о некоем упреждающем ударе по фашистской Германии, который якобы планировало руководство СССР. Автор щедро раздаёт обвинения в адрес и Сталина (мол, из-за его «непоколебимого стремления к уничтожению фашистской Германии» союзники не торопились с открытием второго фронта), и нынешнего российского руководства («я хочу надеяться, что наши лидеры… скажут народу правду: коммунистический режим Сталина собирался первым напасть на Германию»), и ветеранов войны, которым «не хватило ни интеллекта, ни мужества выступить за реформы сталинского социализма», а «ведь у вас в руках было оружие».
Ну, прямо по Ильичу: превратим войну империалистическую в войну гражданскую. Правда, в реалиях 1941-1945 годов претворение в жизнь этого ленинского тезиса означало открытие фронта гражданской войны в тылу Отечественной. Но автора это вполне устраивает, он и имя нового лидера постбольшевистской России знает. Кто бы это мог быть? Точно — Власов. Вот вам и обещанный «особый взгляд»!
Автор сценария скандально известного телесериала «Штрафбат» Э. Я. Володарский, чтобы доказать любимый им тезис о советских военачальниках-«мясниках», утверждает: Красная Армия потеряла при взятии Берлина 600 тысяч, а Будапешта — 200 тысяч. На самом же деле безвозвратные потери в Берлинской стратегической наступательной операции составили 78,3 тыс., а в Будапештской — 80 тыс. человек. В этом сознательном превышении и без того немалых утрат (именно сознательном, поскольку познакомиться с научными подсчётами потерь сегодня не составляет труда) видится крайний цинизм автора. Чем в таком случае он лучше тех, кого уличает в пренебрежении человеческими жизнями, если для него самого не важно: сотня тысяч солдатиков туда, сотня тысяч — сюда.
Люди, требующие «нового прочтения» истории войны, самоуверенны, агрессивны, претендуют на открытия, — хотя, как правило, ни ранее неизвестных фактов не приводят, ни поиском аргументов себя не затрудняют. Зато не скупятся на самые нелепые упреки, обвиняя несогласных с ними в репродуцировании сталинистских концепций.
Сюжеты, связанные с репрессиями, поражениями Красной Армии, потерями, пленом, коллаборационизмом, особыми отделами, штрафными частями, заградительными отрядами, рассматриваются «новопрочтенцами» как наиболее подходящие для их целей.
Кто спорит: болевые точки войны ещё кровоточат, их надо врачевать истиной, и историки многое делают для этого. Хотя, наверное, не все, и не так глубоко и основательно, как можно и должно делать. Но, сдаётся, в этом-то как раз наши оппоненты не заинтересованы. Не научного поиска истины, а покаяния ждут они от нас. Бесконечного и унизительного покаяния, уничижения, втаптывания в грязь памяти о войне. «Новопрочтенцы» делают вид, что прицеливаются в коммунизм, а на самом деле, переиначивая известное выражение философа Александра Зиновьева, и метят, и попадают в Россию. Знают, что сегодня священная память о Победе — едва ли не единственная скрепа, воедино стягивающая весь наш народ, от мала до велика, не дающая ему распасться по поколениям, по национальности, по вере, по территории.
Если не бояться прямоты в оценках, то сквозная идея поделок «новопрочтенцев» сводится к незамысловатой формуле: гитлеровской Германии в Великой Отечественной войне противостоял один сплошной исправительный лагерь, гигантский штрафной батальон. Характерно то, насколько «уютно» укладывается в эту «концепцию» утверждение уже упомянутых выше правозащитников из Совета по развитию гражданского общества и правам человека, что «вся Россия — «большая Катынь»».
Итак, один сплошной штрафбат, один концентрационный лагерь. Советский Союз предстаёт страной, где если не все, то каждый второй раскулачен, выслан, лишен прав, и девять из десяти ненавидят власть. Где солдаты поголовно сдаются в плен, где остаткам войск не остаётся ничего иного, как воевать, ибо с тыла на них нацелены пулеметы заградотрядовцев, и где бездарные генералы добиваются успеха лишь потому, что без сожаления заваливают противника горами трупов своих солдат.
«Новопрочтенцы», по сути, подталкивают к мысли, что действия фронтовиков определял глубокий конфликт Родины и сталинского государства, которое во всём противостояло народу. Не будь заградотрядов и особых отделов, не существуй гигантская машина подавления — никто бы, де, и воевать не стал.
Согласиться с этим не даёт сама военная действительность.
Прямые вопросы «новопрочтенцам»
Люди шли на смертный бой, защищая не столько строй и политический режим, сколько родной край, который топтал фашистский сапог, — своих детей, в которых стрелял ненавистный «фриц», тот привычный и любимый мир, на который покусился враг.
Думали ли генералы вермахта, что Брестская крепость, на взятие которой отводилось каких-нибудь час-два, будет держаться месяц? Авангарды фашистских войск были уже за Смоленском, а над Бугом всё ещё грохотала канонада.
Свидетельством редкого мужества и стойкости защитников крепости стали надписи, оставленные ими на стенах крепостных казематов и бастионов.
«Нас было пятеро: Седов, Грутов И., Боголюб, Михайлов, Селиванов В. Мы приняли первый бой 22.VI.1941. Умрём, но не уйдём!»
«1941. 26 июня. Нас было трое, нам было трудно. Но мы не пали духом и умрём, как герои».
«Я остался один. Жунтяев и Степанчиков погибли. Немцы в самой церкви. Осталась последняя граната, но живым не дамся. Товарищи, отомстите за нас.1941 г.».
«Умираю, но не сдаюсь. Прощай, Родина! 20/VII-41».
Вопрос «новопрочтенцам»: какая кара со стороны власти заставляла этих людей стоять насмерть?
Война, едва начавшись, сразу стала всенародной. Тяжесть обрушившегося на страну удара дала людям понять: одна кадровая армия с врагом справиться не сможет. 22 июня 1941 года была объявлена мобилизация призывных возрастов, но и помимо этого в строй становились все, кто мог. В военкоматах выстраивались длинные очереди добровольцев (пусть иронически улыбаются наши оппоненты — так было). Сюда шли и те, кто ещё не достиг призывного возраста, и те, кто давно уже из этого возраста выбыл, имел отсрочки или бронь, но не желал ими пользоваться. Всего по стране заявления о записи в народное ополчение подали свыше 4 млн. человек. Половина из них смогла влиться в действующую армию. Остальных оставили в тылу в основном по самой уважительной причине — возраст и состояние здоровья.
Великая Отечественная война изобиловала таким количеством подвигов, что воистину теряешься, делая выбор, на каком из них задержать внимание. Сколько их было — поступков необычных, легендарных, превосходивших, казалось, все человеческие возможности!
Скажем здесь лишь о подвиге русской матери — Епистинии Фёдоровны Степановой. Девять сыновей вырастила эта женщина с Кубани. Старший погиб в гражданскую войну, ещё один сын не вернулся с Халхин-Гола. Семерых парней, одного за другим, проводила она на Великую Отечественную — и всех семерых забрала война.
Вопрос «новопрочтенцам»: если простая крестьянка действительно ненавидела советское государство, что же она не прятала сыновей от мобилизации, а благословляла их на честное исполнение воинского долга?
Свыше 200 раз советские воины закрывали свои телом амбразуры вражеских дзотов и дотов. Традиционно подобный самоотверженный поступок связывают с именем рядового Александра Матросова. Справедливость требует отдать должное политруку роты 125-го танкового полка 28-й танковой дивизии Александру Панкратову, первым в годы Великой Отечественной войны совершившему такой подвиг самопожертвования 24 августа 1941 года.
Характерная деталь: нет сведений ни об одном из фашистских солдат, решившихся на подобный поступок. Воистину, такую высоту духа способна вызвать лишь священная война за Отечество.
Вопрос «новопрочтенцам»: какие пулемёты заградотрядовцев заставляли бойцов следовать старому правилу русского воинства: «Сам погибай, а товарища выручай!»?
В противоборстве с врагом советские воины широко применяли таранные удары. Отсутствие боеприпасов или выход из строя оружия вовсе не означали, что боевая техника в мастерских руках переставала разить фашистов. Широкое распространение получили воздушные тараны. По имеющимся сведениям, их применили около 500 советских летчиков.
Уже при отражении первого налётафашистских стервятников 22 июня Д. В. Кокорев недалеко от Белостока, Л. Г. Бутелин в Прикарпатье, старший лейтенант И. И. Иванов под Ровно, лейтенант П. С. Рябцев в районе Бреста прибегли к такому приёму боя. Героем первого дня войны стал лётчик-истребитель А. С. Данилов, сбивший в районе Гродно пять фашистских самолётов. Во время первого боевого вылета он уничтожил две боевые машины врага. Вылетев вторично, атаковал группу «мессершмиттов». До того, как израсходовал все боеприпасы, успел сбить ещё два самолёта, а затем таранил третий. Долго считалось, что лётчик погиб. Но Андрей Данилов выжил. Оправившись от ран, он дрался с фашистами над Волховом, Ленинградом, участвовал в освобождении Белоруссии, взятии Берлина.
Мастерство и точный расчёт позволили многим из наших лётчиков не только остаться в живых, но и спасти свои боевые машины. Более 20 лётчиков совершили по два тарана, А. С. Хлобыстов — три, а Б. И. Ковзан — даже четыре, что не смог повторить ни один лётчик в мире. Исключительное мастерство проявил в июле 1941 года в небе над Могилёвом командир эскадрильи старший лейтенант Н. В. Терёхин. Он стал первым лётчиком, который в одном бою сбил три вражеских самолёта, из них — два с помощью тарана, и при этом офицер остался жив.
В первые же дни войны несколько советских авиаторов прибегли к так называемым «огненным» таранам, сознательно направляя свои подбитые и горящие машины на скопление живой силы и техники врага. 24 июня бомбардировщик, ведомый капитаном Г. А. Храпаем, в районе Броды был подбит зенитной артиллерией. «Умираем за Родину!» — передали в эфир последние слова капитан Храпай, штурман Филатов и стрелок-радист Тихомиров — и направили горящий самолёт в середину моста, по которому двигалась немецкая техника.
Всего за годы войны право встать в один строй с Храпаем и Гастелло стяжали члены более 300 экипажей, то есть свыше 600 лётчиков, штурманов, стрелков-радистов.
Вопрос «новопрочтенцам»: совершавшие подвиг самопожертвования делали это из-за страха быть расстрелянными особистами?
В годы войны более 11,5 тыс. человек стали Героями Советского Союза. Геройского звания удостаивались люди независимо от возраста, национальности, пола, служебного положения, главным критерием был подвиг. Среди военнослужащих-героев — почти 4 тысячи солдат, матросов, сержантов и старшин, свыше 7 тысяч младших и старших офицеров, около 230 генералов, адмиралов и маршалов. В числе Героев военного времени — 87 женщин.
Первой этого звания была удостоена посмертно З. А. Космодемьянская. Вчерашняя школьница, она добровольно прошла обучение в разведшколе Западного фронта, дважды успешно переходила линию фронта. В ноябре 1941 года при выполнении задания в Рузском районе Подмосковья была схвачена немцами. Несмотря на пытки, девушка отказалась отвечать на вопросы оккупантов о цели задания и составе диверсионной группы. Поскольку немцы согнали на её казнь многих местных жителей, доподлинно известны её последние слова, брошенные в лицо палачам: «Вы меня сейчас повесите, но я не одна. Нас двести миллионов. Всех не перевешаете. Вам отомстят за меня!»
Даже во вражеском заключении до конца боролись наши военнопленные. Большинство из них не желали мириться со своей участью: бежали при любой возможности, устраивали диверсии в местах, куда их направляли на работы, вели в лагерях подпольную работу, выявляли и уничтожали провокаторов и даже устраивали восстания против своих истязателей. Известно, например, что в одном из самых страшных концентрационных лагерей, Бухенвальде, действовал конспиративный центр. Состоявшие в нём советские патриоты добывали и распространяли среди других военнопленных сводки Советского Информбюро, спасали товарищей от голодной смерти и репрессий, добывали оружие и боеприпасы для вооружённого восстания.
Примером мужественного сопротивления врагу в условиях заключения стало поведение пленённых советских генералов Х. Н. Алавердова, Д. М. Карбышева, Н. К. Кириллова, М. Ф. Лукина, И. Н. Музыченко, П. Г. Понеделина.
Вопрос «новопрочтенцам»: чем «ненавистное» государство подкупило Зою Космодемьянскую, Дмитрия Карбышева — десятки, сотни тысяч таких же героев, чтобы перед лицом смерти они вели себя столь мужественно?
Попытки пересмотреть итоги Великой Отечественной войны, задним числом переиграть её, навязать общественному мнению оценки, далёкие от исторической правды, опасны тем, что порождают в сознании людей, особенно молодых, исторический нигилизм, заставляя стыдиться своего оплёвываемого «правдолюбцами» Отечества.
Но, может быть, наиболее опасны они тем, что препятствуют извлечению из прошлого необходимых уроков. Между тем правдивое освещение истории Великой Отечественной войны помогает найти ответ на чрезвычайно актуальный в сегодняшних условиях вопрос: что позволило нашему народу выстоять в годы суровых испытаний, перенести невиданные лишения — и при этом сохранить свои лучшие качества, не утратить веру в светлые идеалы, в трудную и потому особенно желанную Победу. И, стало быть, подсказывает, что надо сделать, чтобы и защитить нашу Победу, и отстоять право россиян на достойное будущее.